Сибирские огни, 1992, № 1

ноздреватым снегом, и от солдат требовались нема­ лые усилия, чтобы выкатить орудие на ровное место, Терновой сердито выговаривал ездовому. Странная нынче война, совсем не та, к которой привык и где исполнял свое дело не хуже других, во всяком случае, никто не осмелился бы сказать, что жил не так, вел себя трусливо и подло. Странности начались, когда вышли из Омска. Вдруг батарею по­ дымали и приказывали развернуть орудия, утвер­ ждая, что враг в этой стороне, а не в другой, но через час выяснялось, что враг нынче не там, и можно бы­ ло совсем растеряться в кутерьме, и Терновой на ка­ кое-то время растерялся, потом сказал: а, будь, что будет, в конце концов, не я отвечаю за все, что тво­ рится... Но на сердце сохранялся неприятный осадок, и часто бывало совестно, и он хотел бы плюнуть и отдалиться ото всего, но поступить так оказалось не­ просто, на нем лежала ответственность за батарею, за людей, с кем воевал бок о бок не один год. Терновой посмотрел туда, где находилось село, те­ перь уже едва приметное в предвечерье, все ж увидел, что сполохи огня над ним стали злее, языкатее. Спро­ сил у себя, что происходит, и вынужден был признать, происходит что-то недоброе, злое. Б селе и впрямь делалась жестокость и несправед­ ливость. Солдаты, ведомые молоденьким офицером, не встретили ни одного партизана, но это не расстро­ ило Алмазова, он так и предполагал... По недолгом размышлении велел командиру взвода взять десять человек из жителей села и пригнать к деревянной церкви. А когда эти, десять, в летах, с неряшливо длинными бородами, зггрюмоватые и, кажется, уже заранее предопределившие для себя печальный исход и не имеющие особенного желания противиться это­ му, предстали пред ним, подполковник не спрашивал о партизанах, догадываясь, что вряд ли что услы­ шит: мужики могут и не знать, а если знают, едва ли заговорят... Он сказал, нервно подергивая правою щекою, при­ вычное для него, что-то про партизан и про то, что через полчаса они будут уничтожены, если не помо­ гут ему... А потом зашел в церковь и здесь, в благост­ ной, умиротворяюшей тишине среди образов, в сия­ нии лика Христова, вдруг почувствовал себя не в сво­ ей тарелке, прежде не испытывал такого чувства, в 92