Сибирские огни, 1992, № 1

— с Грининым я не говорил, я еще ни с кем не говорил. Мне надо бы самому обмозговать, а уж по­ том... Но, если ты хочешь, я разыщу командира полка... — Поступай, как знаешь. Я не спешу. Гринин пришел сам, он пришел в старую бревен­ чатую избу с узкими слюдяными оконцами, которую облюбовали для- себя комдив с комиссаром, и сказал, что не имеет права командовать полком, он сказал спокойно и устало, как будто речь велась не о нем, не о его судьбе, а о легком и зыбком, о чем можно и помолчать, а если нынче он заговорил, то лишь пото­ му, что пало на ум. Комдив поморшился, ожидал услышать другое, впрочем, и комиссар полагал, что командир полка по­ пытается объяснить, что случилось на мосту и отчего погибла едва ли не треть личного состава полка. Од­ нако ожидание оказалось напрасным. Гринин снял с пояса кобуру с пистолетом, протя­ нул комдиву и так же спокойно и устало спросил: — Куда мне, в особый отдел?.. — Нет!.. — запальчиво воскликнул комдив, это не вязалось с тем, что комиссар и Гринин думали о нем, рассудительном и понимающем цену своему сло­ ву, и им сделалось неловко, словно бы вынуждены присутствовать при очень личном, о чем лучше бы не знать вовсе. — Нет! — снова сказал комдив, но уже спокойнее. — Сами разберемся, что стряслось на мо­ сту, и доложим... А ты, Гринин, покамест иди, разы­ щем... — Помедлив, добавил сердито, хотя и без преж­ ней запальчивости, но и это было непривычно: — Иди, иди, не мозоль глаза!.. Гринин вышел на крыльцо, неприкаянный и слов­ но бы не принадлежащий себе, такое чувство, что он уже и не он, а другой, еше живущий и думающий, но уже с неохотою, а тот, прежний, кого знал, исчез, растворился в студеном вечернем воздухе и уж не сыскать; этот, другой, вышел на крыльцо, постоял, всматриваясь в тусклую неоглядь, запамятовав, где, в какой избе люди из полка, и присел на отсвечиваю­ щую ржавою гнилью приступку, опустил голову на ру­ ки, уперев ее в колени. Сидел недолго, окликнули, поднял голову и увидел Шпанова, а рядом с ним Ефима.