Сибирские огни, 1992, № 1

хая, стали скидывать с себя шинели и складывать горкою у его ног, а потом затеяли разуваться, и все проделывали неторопливо, чувствовалось, не боялись, притерпелись, и им наплевать на то, что с ними бу­ дет. Скоро остались в одном исподнем, толпились жалкою кучкою и ждали... А он не мог понять, отче­ го они разделись и в глазах у них лишь ожидание, там нет даже страха. Снег под босыми ногами солдат таял и обугливался, и небо все так же сияло. Гринин не смотрел в небо, а на босые ноги солдат, снег под ними был черный-черный, и он недоумевал, никогда не видел такого снега. Подошел красноармеец в изод­ ранной шинели, длинный и худой, однако ж твердо стоящий на земле, жилистый и крепкий, с темною подрагивающею кожею на скулах, сказал: — А их-то че, белячков-то, в расход?.. Жалко, поди, замерзли, чай... Гринин не сразу понял, о чем сказал красноарме­ ец тихим и скучным, глуховатым голосом, а когда понял, поднял голову и посмотрел на красноармейца, силясь вспомнить, как зовут его, но ^ вспомнить не смог, спросил, трудно ворочая языком: — Ты кто?.. Красноармеец смутился, в темных, навыкате, гла­ зах, в которых плавали малюсенькие, счерна, негре­ ющие точечки зрачков, заплескалось недоумение: — Э, командер... Ошалел от напасти?.. Да Семка я... Семка Шпанов, разведчик... Запамятовал?.. Приехал комдив, сказал, посмотрев на жалкую кучку белых, озябшую на морозе: — Это еще что?.. Прекратить!.. И всех доставить в штаб! Красноармейцы с охотою, которая была тем ра­ достнее, что оказалась неожиданною, принялись ис­ полнять приказание, покрикивая на измерзшихся, в одном исподнем, людей и посмеиваясь: — Э-ка, тож мне!.. Сбутт-ти-то, обут-ти-то не запа­ мятуй, ду-ра!.. Омск был обычный сибирский город, растянув­ шийся на десятки верст, не желаюшггй тесниться, что есть важная черта российских городов, и, когда вы­ падала надобность, расширялся легко и непринужден- 74