Сибирские огни, 1992, № 1

— Братцы, пулемет!.. И взводный увидел, приказал залечь, но его никто не слушал, люди не могли понять, откуда взялся пу. лемет и отчего поливает их смертоносным огнем, не разбирая, где свои, где чужие, не могли и предпри- нять что-либо, запдатить себя, так и умирали с недоуме­ нием на лицах, еще не остывших от ярости. Взводный тоже растерялся, но не настолько, чтоб не уразуметь, отчего гибнут люди, он бегал меж убывающих рядов и едва ли не силком заставлял людей лечь на землю. И, когда все подчинились его воле, хотя и это не спа­ сало от смерти: пулемет бил сверху, прицельно хищ­ ным глазом отыскивая тех, кто еще жил, взводный лег рядом со всеми и обхватил голову захолодавши- ми ладонями, мучительно раздумывая, откуда взялся пулемет и в чьих нынче руках... И вдруг его точно ударило, так в голове сделалось больно, в памяти ше­ вельнулось ближнее: Петька рядом с беляком в полу­ шубке... смотрят друг на друга влюбленно, и это уди­ вило. а потом разозлило, не стерпел и, кажется, уда­ рил беляка штыком, убегая, заметил на полушубке алое пятнышко, что, разрастаясь, становилось все ярче. «Неужели Петька?.. Да чего ж он, сдурел?..» Помедлив, и не от страха — от вины, еще не осо­ знанной, но уже властно заявившей о себе, что, как пятнышко на ползппубке у старого солдата, все раз­ расталось, взводный поднялся с земли и побежал к пулемету. Но нет, не побежал, так показалось, на са­ мом же деле, пошел, неуверенно и вяло передвигая ноги и ничего не видя, кроме алого пятнышка, теперь пятнышко зрилось не только на солдатском полушуб- ке, а и зависшим в воздухе, не понимал, откуда взя­ лось, но скоро отыскал точно такое же пятнышко в темных волнах реки, пятнышко плескалось, шири­ лось, и это было страшно, закричал бы, да не нашел надобных сил, вдруг навалилась лютая усталость, бо­ ялся, что не дойдет до Петьки, не спросит: — Ну, че же ты, паря?.. А так тянуло спросить, это теперь было единствен­ ное желание, что еше чего-то стоило. Удивился, ког­ да вдруг толкнуло в грудь и стало больно, сильнее прежнего, и уж нельзя было осилить усталость, кото­ рая придавила. Мучительно страдая, что не может исполнить своего намерения, упал на землю, но и