Сибирские огни, 1992, № 1

он простодырой Валентине. Для той же цели приходил н ^ а м Г у т ю г “ ж Л ^ Г - оставил красные нитки с нож- рила сама 2®лентина, не устояв, тотчас после кражи подтиб- Щлентину удаляют из кабинета, просят подождать, НТО думаешь? — поворачивается к Кошкину Волковец — Хорошо поет, — отвечает Кошкин. Волковец несколько раз раздумчиво эдак покусывает усы. самом н я ч ^ » что я беседовал с этой Галкой накоротке в самом начале, и она сразу сказала, имя назвала — Валерка. Вяь!ритйи° Кошкин высказывается не совсем по теме. Эту У *РУ™ ><леем намазаны», свои же и кончат в конце концов. И еще, что Ва- лерка-Серафим, похоже, несерьезный все-таки вор ковен И попробую выкрутить Валерку?! - предлагает Вол­ ковец. и на всякий пожарный высказывает боковое соображение — отношений Галки и Валерки? «Кража-то, — усмехается он в усы, — марамойская...» Кошкин пишет протокол допроса Валентины, а я опять смотрю на огромные ее от худобы руки с большими выпуклыми по- мужски ногтями. Образование? Образование десять классов. На два года младше меня. Я учился в десятом, а Валентина в восьмом Вот они, наши девочки. В дежурке нас ждут уже. Пропал председатель кооператива. Раз. Изнасилованье. Два, Но пока не написан и не подписан Валентиной протокол, Дмитрий Анатольевич с места не двинется, я уже понял. Почему не работала? — спрашивает он Валентину. Как это не работала?! Что такое не работала?! Опять она частит хоркает горлом неразборчивое. «Три месяца в гипсе,..» «Я сказала на­ чальнику, а он...» Пальцы ее, безымянный и мизинец, не гнутся на левой руке — глубокий шрам на тыле кисти с грубым, неправильно сросшимся рубцом. Но страха, гадливости нет к ней, Валентине как это было у меня к Маратику и Олежеку, которых я не понимаю- а Валентину жалко. Ее устройство на ладони — слабость. — Пока не запиваешься, — педагогически увещевает ее Кошкнп — метешь ты, Валентина, исправно. С февраля ведь не работаешь прошлого года. Как?!! — поднимает она аж плечи. — Вы что?!!! А кто летом цветы садил? Тюльпаны на Братьев Кашириных?! Это ощущается, как дыра в бездну. Жизнь будет туда, в эту ды­ ру, проваливаться, рушиться день ото дня и никогда-никогда ничего не выйдет уже стоящего у человека на этом свете. Нет, не такой, описывает она одного, затем другого участника кражи, тот не плотный, не толстый, тот сам по себе был. А у третьего руки были на наколках. Они все судимые. А у того Сыч кличка. Во­ лосы белые до плеч. И еще один был. У того все по отдельности во­ лосики, как у этого... у... в цирке... у клоуна! Она, Валентина, таких удивительных волос отродясь не видала. Нет, правда. И еще Каин — здоровый такой, у него пальто было. И еще этот — Фергана. — А ломик, — напоминает Кошкин, — где, говоришь, нашла? — Я нашла его на площадке! — горячится Валентина. Она ведь уже говорила, а он снова ее спрашивает, не верит. — А когда Валерка юбку отдал? — Счас скажу. В воскресенье! Магазины не работали. — Читай! — протягивает ей Кошкин. — Не надо читать. Я ваших слов не...