Сибирские огни, 1992, № 1

А в ужасом наполненных глазах Являлся образ царства льда и стужи. Где гибнет в одночасье все живое. Едва лишь попадет в твой белый плен... У нас, в родных горах Азербайджана, Давно слагались о тебе легенды — О соболях твоих и об алмазах, О реках и лесах твоих, Сибирь. Но издавна безумцем называли У нас того, кто хоть в мечтах стремился Пройти через Урал к твоим богатствам, К твоим снегам, холодная Сибирь. Поныне замечаю: на сограждан. Прибывших в добром здравье из Сибири, Глазеют словно бы на космонавтов. Что только что гуляли по Луне! ...И вот — Волненье трудно мне осилить! — Всхожу по трапу я на белый лайнео, Который понесет меня в Сибирь! И вот — полет! Я тороплю полет. Чтоб поскорее прикоснуться к тайне. Которой имя гордое — Сибирь! И тут открылись белые просторы. Безмолвные, без края, без конца, И нефтяные вышки Самотлора, Точь-в-точь такие, как в родном Баку, И городов огни... И прямо с трапа Я попадаю в море тишины Морозной ночи, тишины такой. Что простирается до облаков курчавых. Такой, что слышал в детстве я во сне, А небо сыплет серебро, алмазы — Идет волшебный, зимний звездопад! Я ожидал, что улицы пусты. Что я, конечно, ни души не встречу В вечерней стуже, но живые люди. Веселые, и не один, не два, А стайки круглолицых сибирячек — Ресницы в инее, глаза как небо —■ И с ними молодые парни в шубах Шли по аллее — только пар валил! Куда ни глянь, здесь все кипит и любит. Грустят лишь разве белые деревья Да снежные пуховые сугробы, — С буртами хлопка я бы их сравнил. И сам себе, слегка разочарован. Бубню под нос: «Какие тут медведи! Откуда! — При неоновых огнях!..» И нету слов, чтоб полно описать. Как поражаешь ты, Сибирь, величьем И дикою, щемяьцей красотой.