Сибирские огни, 1992, № 1

жестко связанной материи, она утаивает свое знание. Проблески его можно уловить лишь на грани яви и неяви, когда связи земные еще слабы, еще не безуслов­ ны, и выход в тайну приоткрыт, как дверь брошенно­ го дома, я всю жизнь учился задерживать себя на этой границе, всякое утро балансировал на ней, сколь­ ко мог, — как цирковой канатоходец на своем кана­ те, фиксировал в себе бестелесное еще существование, почти детское, и кое-что не забывал. Но это было лишь слабое подобие того, что произо­ шло сейчас среди берез. Я снова был на дорожке, все было привычно вокруг, но во мне не умолкал мощный хор службы, в которой я только что участвовал, и мои отношения с миром — с прошлым, будущим — были теперь другие, — освещенные, не наугад. Я вдруг ощутил ужасное сиротство свое в прошлом и узнал, отчего так тяжело было. Я понял, что по своей воле бежал от Бога, предавал Его, распинал вместе с теми, что жили две тысячи лет назад. И после. Я как слепой был — брел по пустыне, а вокруг цвели оазисы с ис­ точниками, но слух был неправильный, обманывал меня, а глаза были закрыты. Я удивлялся — отчего столь безбрежна пустыня, нескончаема? Выдумывал все новые и новые уловки, чтобы обхитрить судьбу — я увидел свои петлянья сейчас, дерганый путь свой, сказал, вздохнув — в трех соснах заблудился, да-а... Сколько ж там народу — в этих трех соснах, бедные, бедные... Я любил их всех. Повернул обратно к шоссе, Стефан по-прежнему копался в моторе. Когда я подошел, мотор заработал, Стефан вытаращил глаза — ты колдун, что ли?.. Как погулял? — спросил он и вдруг замолчал, будто оро­ бел сильно. Ты это... — сказал он. — Что-то с лицом у тебя... Точно фосфором помазали, — сказал он. Бед­ ный, бедный Стефан. Я любил его, я любил Маню, ко­ торая спала в машине. Я любил Витю, Серегу, Кук, Сгетку. Даже противную Зойку я любил... Я любил ых спящие души и шептал — Господи, спаси нас, греш­ ных, спаси и сохрани... Мы ехали уже. Я вспомнил чьи-то строки — и стало будущее лиш­ ним, и стала осень как весна... Начало стихотворения затерялось в памяти, а эти две строки заполнили ме­ ня, я говорил и говорил их тихо, а Стефан не мог по­ нять, что это я такое бормочу — молюсь, что ли..,