Сибирские огни, 1992, № 1

Там, па отдыхе, мы встретились. Витя, видимо, уже достаточно отдохнул, а я еще недостаточно, он уговаривал меня возвратиться об­ ратно, к нашему трудному делу, я воспротивился — ах, так. — заорал Витя. — Смерть предателям и от­ щепенцам! слева от меня вдруг разверзлась бездон­ ная пропасть, а справа Витя, упершись мне в грудь руками, очень серьезно сталкивал меня туда. Что ты делаешь, мы же близкие люди! — вопил я, извивался, как змея, но земли под ногами не было, я летел во тьме и сырости, а где-то сверху, в окошке света, гро­ хотало эхо Витиного хохота — словно дьявол надо мною потешался. Слава Богу, я успел открыть глаза. Я лежал на кровати, а рядом стоял Витя. Ты меня чуть не убил! — вскричал я. Там ничего нет, — ответил Витя, у него был взгляд сомнамбулы. Я чуть не разбился, жестокий ты человек! — Там ничего нет, ни капли, — повторял Витя. Ах, это сон, сообразил я, а «ни капли» — это не сон. — Да? — сказал я, заинтересовавшись. — Ни капли, я все обыскал... От Вити оста.лась узкая полоска света, в которой бились, не находя выхода, мысли и страданья о «ни капли», вся Же другая часть его существа пребывала в сумерках, не относящееся к «ни капли» терялось в них, не воспринималось Витей. Примитивен вроде бы человек, подумал я не о Вите, а вообще о человеке, примитивен и зависим от клетки своей материальной, от праха, в сушности, и вдруг какие тайные глубины открываются в нем... Некий смиренный восторг вспыхнул во мне при мысли об этом парадоксе, о за­ гадках, трепет внушающих... Вот, скажем, примитив в живописи... Но думать о примитиве мне Витя не дал, он не переставая тормошил меня, делал жалкое лицо, восклицал — какой тупик, ведь я умру сейчас, слышишь, умру, и тискал свою грудь. — Ночь? — спросил я. — Ночь, ночь...— чуть не плакал Витя. — А по своим' каналам? Не можешь? — Я могу все, — потвердел Витя, собрал свое расплывающееся лицо в подобие скалы, — но не в та­ ком виде... Я уже не брился два дня, с тех пор, как женщины исчезли из нашей жизни...