Сибирские огни, 1992, № 1

зать тете Хане за облаву? — Скажи: Беня знает за облаву. А что еще? Король, это прямо смешно, учас­ ток горит, как свечка... А еще? Вы можете переноче­ вать с русской женщиной, и русская женшина оста­ нется вами довольна... Витя, Витенька, где ты? Нет, это невозможно — евреи, конечно, очень милый на­ род, сверх меры наделенный любовью к жизни, но по­ чему тогда с ними столько проблем? И с этим вот — какие прекрасные лица, и как безнадежно бледны — наследник, императрица, четыре великих княжны... — с этим-то как? Ни слова покаянного, ни даже грима­ сы сожаления, а только всегдашний напор и всегдаш­ няя поза, любовь к жизни, в общем... Ты, невежест­ венный русский мужик, кайся, сам во всем виноват, захотел^безбожного рая — мы тебе сделали безбож­ ный рай. Каждому — свое. Боже мой, о чем это я? До того ли? — Я выпить хочу, я кончусь сейчас, гори все синим пламенем, полцарства за стакан водки! Мы оба смотрели на мир, как на луг в мае, как на луг, по которому ходят женщины и кони. Милый Бабель, мир был майским лугом, по которому ходят женщины и кони, до экологической и прочих, несть им числа, ка­ тастроф. Не так, не так, милый Бабель, я смотрю на мир значительно мрачнее. А хотел бы посмотреть — как на огромный винно-водочный магазин, в котором на мои желтенькие рубли продаются все напитки ми- , ра и нет очередей... К акая грандиозная мечта, что там сны Веры Павловны в сравнении с ней! Витька, сволочь, ты уморить меня хочешь?! — я притопнул ногой от дос.ады, сунул книгу под мышку и отправился на поиски пропавшего подельника. Я имел к нему пару слов о том, что мы в ответе за тех, кого приручили. Слова эти, приготовленные в уме, перемежались другими, более крепкими. Ну, конечно, Витя базарил с мужиками — не че­ ловек, а какой-то не перестающий ни на минуту ба­ зар. За углом была бетонная платформа под навесом — здесь разгружали машины с припасами, привезенны­ ми для продажи населению. По случаю воскресенья машин, разумеется, никаких не было, а были мужи­ ки, и среди них Витя стоял, произнося речь, неизящ­ ными жестами сопровождаемую. Остановившись в де­ сятке метров, я стал делать энергичные знаки — театр одного актера, мне бы еще флажки в руки. Витя не