Сибирские огни, 1992, № 1

усовестился с девчонкой мы расстались печально, как в романе обменявшись, правда, телефонами, уверениями в приязни, и тем, что вот если бы... но... селяви. Господи, когда это было и почему запомни­ лось. И что было после? Да ничего не было. Я сидел, пил кофе и пил коньяк, мрачнел. Уюта мне уже недоставало. И тишины в сердце. Три дня назад была тоска, а позавчера хорошо, а вчера забав­ но, а сегодня никак, а завтра будет снова плохо. Впрочем, с «хорошо» всегда связан определенный об­ ман, перебивал я сам себя, про который все знают но делают вид, что не знают. «Хорошо» - это лишь сим­ волическое обозначение того состояния, когда тоску некоторыми внешними действиями загоняют в даль ний темный угол, она никуда не исчезает, она сидит там, пищит и ждет своего часа, чтобы вылезти обрат­ но. Громкие гости, которых этими внешними действия­ ми натолкали в ее дом, все равно рано или поздно уйдут, ведь единственная полноправная хозяйка здесь она. А пока гости шумят и веселятся, ее писка про­ сто не слышно, и это называется нами «хорошо». Коньяк кончился, и вообще все кончилось, я тор­ чал у окна и думал, что всегда вот так — глядь, опять перед ним землянка, на пороге сидит его старуха, а пред нею разбитое корыто... Это самое стойкое, самое неотменимое ощущение жизни — спектакль завер­ шен, театр холоден и пуст, ты сидишь в первых рядах партера, тупо смотришь на голую сцену, а в душе тяж­ кая пустота, и тем тяжелее, чем громче был успех пьесы, чем неистовее рукоплескала публика час назад... Зачем, зачем все было? Есть тонкая грань между пошлой драмой (а всякая драма пошла) и тра­ гедией, очищающей тебя и очищающей горизонт бес­ конечно, — как к ней, к этой грани приблизиться? Но чудо всегда нежданно, думал я, а тут возвратился Витя. — Все, отправил, — сказал он и, покряхтывая, опустился на полочку для обуви — она стояла прямо у двери. — Ффу, не могу... Мы тоскливо молчали. — Нужно что-то предпринимать, — сказал он. — А может быть — по берлогам? — Рано. Еще не все выжжено. Еще островки ста­ рого леса шумят.