Сибирские огни, 1992, № 1

— А что ж, иль красный комдив менее повинен в дролитии русской крови?.. Он вздрогнул, вдруг особенно остро почувствовал, что эта война есть война между русскими людьми. До кто повинен здесь? Кто?.. Русское офицерство, не пожелавшее быть униженным и оскорбленным? Иль те, присвоившие себе право судить всех, кто жил до них и при Них, но проповедовали иную веру, что при­ знана была подняться над двуединою монархией Вла­ димира Ульянова-Ленина и Лейбы Троцкого-Брон- пхтейна?.. Генералу виделись тысячи убиенных русских лю­ дей, и виделись столь отчетливо, как если бы теперь лежали на студеной земле. Он знал, в эти минуты не похож на себя, то есть не похож на человека, что в свое время безоружный, со стеком в руке, ходил в атаку впереди офицерской, ощетинившейся штыками цепи, не похож и на человека, кто вел нынче по вражьей земле малое свое войско и несчастных, стра­ дающих, гибнущих от голода и мороза женщин, ста­ риков, детей... Они шли за ним и свято верили, что вы­ ведет, он и впрямь был для этого люда Моисеем, и, случалось, матери протягивали к нему замерзающих детей и истошно вопили: Спаси нас, на одного тебя и уповаем!.. Они лишь от него ждали спасения, а он не всегда умел дать это, и оттого хмурился и подолгу не желал никого видеть. Сам-то про себя знал, что не во всякую пору суров и тверд, но, понимая теперешнее свое по­ ложение, не хотел бы, чтоб еще кто-то знал, и потому был сдержан с людьми и суров... Вдруг послышалось: в соседнем доме кричал кто- то, кричал тоненько и жалобно, было такое чувство, что человек выбивается из последних сил, уж и на крик-то их нету. Генерал поморшился, велел одному из тех, кто следовал за ним в малом отдалении, уз­ нать, в чем там дело, отчего человек мучается?.. Он так и сказал: мучается, — и был удивлен произне­ сенному слову. Странно, что сказал о ком-то еще: му­ чается... — а что же сам-то, иль пребывает в добром состоянии духа и ни о чем у него и голова не болит?.. Да нет, тысячу раз нет, он уж не помнит, когда на сердце было легко и ясно и думалось о приятном. По­ следнее время живет в страшном напряжении и не знает, надолго ли его хватит, держа в мыслях одно: