Сибирские огни, 1992, № 1

женщиной возникало желание обладать ею так, чтоб сделалось ей не только приятно, а и страшно, оттого что все ьугимолетно и скоро исчезнет. Да, желание это возникало и нередко бывало исполняемо, но ни ра.зу он не испытывал больше детского ощушения, что появлялось при виде баб, стирающих белье. Поначалу ждал, что такое ощущение еще возникнет, полагая, что в жизни многое повторяется, но с годами понял, что повторяется не все, чаще неприятное, о чем хотел бы не думать, как будто жизни нравится причинять людям боль, вот и выискивает, как бы ударить по­ больнее. Генерал остановился посреди избы, и те смутные ошущения, которые испытывал и которые были при­ ятны своею едва ли не земною благодатью, когда слов­ но бы ничего не совершается, но тем не менее на ду­ ше все слаще и умиротвореннее, а потом она как бы уменьшается в размерах, и ты тоже ужимаешься и вдруг случается диковинное, тебя уже нет на земле, а есть другой, вознесшийся в неведомые дали, откуда так хорошо видно, да еще в добром и мягком свете, когда все кажется удивительным, принадлежащим лишь тебе... эти ошущения отступили, и генерал по­ чувствовал привычное земное удовлетворение, оно возникло оттого, что нашел решение, и решение, надо думать, неожиданное для красного комдива, что неот­ ступно следует за ним, не предпринимая настойчивых действий, словно бы убежден, что войско противника развалится само, для чего достаточно лишь подтол­ кнуть... — Да, я пойду к Томску, он думает, я пойду на восток^ держась железной дороги, а я пойду к Томску. На кой черт мне железная дорога, сплошь забитая вагонами с удирающими «союзничками»? Скатертью дорога! Иль я обязался охранять их? Генерал сказал так и улыбнулся, довольный со­ бою. В самом деле, это решение, когда о нем узнал красный комдив, и впрямь было неожиданно; к тому же своим решением генерал как бы отделял себя от ♦союзничков», опасаясь новых столкновений, что бог весть к чему могут привести, но наверняка не к един­ ству действий, чего, впрочем, никогда между ними не было. Генерал накинул на'плечи черный с серою опуш­ кою полушубок и вышел на улицу. Смеркалось, луна