Сибирские огни, 1992, № 1

холодит, этот холод подымается выше, выше, и вот уж во всем теле знобяще и стыло. «Отчего же мне так больно? Отчего?..» — спрашивает человек, что живет нынче в комиссаре, точно не знает ответа, хотя че­ го ж проще... ответ лежит на поверхности, зримый с любой стороны, но человек стремится к ясности и на­ меренно не желает ничего замечать и все ищет в себе, ищет... И, когда уже кажется, что ответ найден, и не этот, другой, беспокоящий несвычностью в сравнении с тем, что доводилось слышать, вдруг случается с ним что-то странное, скорбное. Прежние чувства от­ ступают, человек, что живет в комиссаре, уменьшает­ ся. словно бы уживается, не в силах справиться со скорбью, исчезает, и тогда делается душа пустою, но вот приходит другой человек, сильный и упрямый, и, хоть скорбь и на этого человека давит, смять его не в ее власти. Комиссар медленно подымается с белой земли и торопливо идет к окраине города. Смутно и горько. И некуда деться от скорби, которая нынче на сердце, скорбь не сдвинулась с места и при встрече с Семеном Шпановым, длинным и худым, с темными, точно бы замутневшими от пьяной удали глазами. Комиссар хорошо знал его, не однажды встречавшегося липом к лицу со смертью, затвердевшего душою. Однако нын­ че Шпанов вроде бы поменялся. Несчастное происше­ ствие у моста через Иртыш коснулось и Семена, с того дня, кажется, смущение пало на него и отчетливо обо­ значилось в длинном узколобом липе. И вот теперь комиссар встретил Шпанова с женщиной в рыжей цигейковой шубке и в ярком цветастом платочке, туго повязанном у подбородка. Он уставился на Семена и упорно старался не замечать женшину, точно робея ее присутствия. — Так я пойду?.. — сказал Шпанов. — Да, да, конечно... И пошел дальше, с каждым шагом все быстрее, а скоро очутился возле черного, странно несхожего с землею, что и теперь светилась бело и ярко, барака, недолго постоял у низкого, гнилого крылечка... 13 Семен встретил ее в особняке, иссиня-желтом, с по­ битыми стеклами окошек, зашел туда просто так, из