Сибирские огни, 1992, № 1

облаков, казалось, увидела несвычное с их жизнью, а значит, и могущее принести несчастье. И теперь, вы­ ходя из шахты, пуш,е прежнего боялся взглянуть на небо, а с годами это стало привычкою, точно так же, как стало привычкою ходить, низко опустив голову и сутулясь. Он жил в комнате один, изредка к нему забегали люди, тоже шахтеры, говорили о разном и спорили, от них впервые услышал слово — революция, оно не понравилось, было сухое и звенящее, утекло немало времени, прежде чем притерпелся к нему; — А облака в небе и впрямь искристые и поблес­ кивают, сказал комиссар, уйдя далеко за город и чувствуя на сердце вместе горькое и радостное, та­ кое, что появляется лишь в те минуты, когда человек один и ему есть о чем подумать. — А я и не знал, и не ловчил узнать все чего-то опасался. Чего же?.. Не понять, говорил ли о себе, давешнем, или о том, каким нынче сделался. Впрочем, особенно и не разнил этих людей, столь не похожих друг на друга, два человека, уживавшиеся в нем, не враждовали меж собой, уступая место друг другу, когда это было надо. О давешнем человеке, робком и сторонящемся всего, что непонятно и смущало, мало кто знал из теперешнего его окружения, а может, лишь комдив догадывался, этот человек жил в комиссаре в те ча­ сы, когда он оставался один, тогда комиссар делался мягким, расслабленным, все прислушивался к себе и смушалс», а порою стыдился своих, по мнению этого человека, недобрых деяний. Странно, не мог поспо­ рить с ним, хотя вроде чего ж проще убедить его, ма­ ло сведущего в том, что происходит нынче, а самое главное, не желающего ни про что знать и предпочи­ тающего плыть по воле волн. Не мог поспорить с ним, и это, увиденное как слабость, когда человек удалялся, было неприятно. Особенно было неприятно, когда наступала очередь второго человека, близко принимавшего к сердцу все, что совершалось, и уве­ ренного в благости того, что совершалось, уверенного настолько, что собственная жизнь рядом с большою, устремленною нынче бог весть в какие дали жизнью казалась ничтожно маленькою и едва ли кому нуж­ ною. Этот, второй человек, живший в нем большую часть времени, не издевался над первым, не насме­ хался над ним, скорее, был к нему равнодушен.