Сибирские огни, 1992, № 1

помнил, и теперь думал, что она была как тень, кото­ рая всегда рядом, а если исчезала, то ненадолго. И он привык считать, что мать — его тень, и было бы странно, если б исчезла совершенно, и он стал отно­ ситься к ней как к тени, не замечал, когда она рядом, и не удивлялся, если пропадала... Он ни о чем не го­ ворил с Ьматерью, и не потому, что не хотел, как раз наоборот, она сама не желала говорить с ним, точно боялась его голоса, и мучалась, когда он обращался к ней, и часто не умела исполнить то, о чем просил, в конце концов, он научился сам управляться со всем. Так они и жили, мало что зная друг о друге и не мучаясь и удовлетворяясь тем, что есть. Однажды он пришел со смены и увидел, что мать лежит на койке бледная и какая-то непривычно слабая и по то­ му, что испуганно промелькнуло у нее в глазах, стес­ няющаяся своей слабости. Она болела недолго, померла, ее снесли на кладби­ ще и закопали рядом с отцом, он и в те дни, когда мать болела, не умел подойти к ней и посочувство­ вать, она всякий раз делалась потерянной и жалкой, стоило ему приблизиться. Но как-то позвала его и, показывая слабою, дрогнувшею рукою за окошко, сказала: — А облака-то в небе, вишь-ка, искристые и по­ блескивают... А я и не знала, что искристые и поблес­ кивают. Ой, оченьки!.. Она сказала и лицо у нее стало мечтательное и ласковое, его потянуло упасть на колени и говорить добрые и нежные слова, наверное, он так и поступил бы, когда б знал их, но он знал очень мало слов, и лишь те, что относились к работе и были надобны под землей и утрачивали свое значение наверху, здесь нужны были другие слова, однако ж проводя боль­ шую часть жизни под землею, он не понимал, какие именно, и потому лишь дотронулся до лица матери маленькою жесткою ладонью и что-то пробормотал, но и этого было достаточно, чтоб она испугалась и велела ему уйти. Он вздохнул и не посмел ослу­ шаться. Мать померла, он мало помнил про нее, только и жили в памяти слова про облака в небе, со временем они точно бы обрели особенный, неприятный смысл, все думал, что же мать увидела там, в небе, кроме 118