Сибирские огни, 1992, № 1

и другой, решила сама позаботиться о себе и сделала это с энергией и изворотливостью, на какую оказа­ лась способна. Сидя в купе старенького, гремяшего вагона и глядя в тусклое, грязновато-серое окошко и замечая тоску и отчаяние в лицах людей, бредущих вдоль железнодорожного полотна, она испытывала гордость оттого, что вовремя разобралась в обстаноз- не и выгодно сбыла толстосумам все, что отыск.ала в особнячке, впрочем, как и сам особнячок, который яв­ лялся собственностью дальнего родственника, нынче проживающего во Франции. Она ни разу не видела его, что не помешало поступить так, как задумала, и получила за все золотом, а не керенками или дру­ гими денежными знаками. Она и прежде мало думала о людях, окружавших ее, а теперь и подавно... Софья Никаноровна смотрела в окошко на отчаявшихся лю­ дей и испытывала к ним лишь любопытство, думала, какая она умница, что толково распорядилась все.м, что имела, нынче она при капитале, и в Европе, куда давно стремилась выбраться из этой, разворошенной пойною, дыры, где вынуждена провести столько лет, конечно же, не потеряется и займет приличное поло­ жение. Так думала до тех пор, пока поезд не затормо­ зил и не началась на путях стрельба и та кутерьма в вагоне, когда люди теряют голову и кричат бог весть что, налетая друг на друга и сбивая с ног и не заме­ чая этого. Тогда и она заволновалась, но не побежала со всеми, а точно бы замерла, сидя на нижней полке и обхватив чемодан руками, вдруг подумала, что до Европы еще далеко и всякое может случиться в доро­ ге, это ужаснуло, долго не могла прийти в себя. Ког­ да же очнулась, начала лихорадочно соображать, что делать?.. Тревожные мысли стали еще сильнее му­ чать, когда задержки в пути участились, а потом за­ говорили о том, что чехи собираются отобрать у бе­ женцев вагон, словно бы мало тех двадцати тысяч ва­ гонов, что заняты ими. Когда же так и произошло, и чехи велели всем выйти, и, когда раненный в руку полковник, не выдержав унижения, выстрелил себе в висок, Софья Никаноровна сделалась близка к умопо­ мешательству. Она перебегала от одного чешского офицера к другому, умоляла, просила, кому-то пред­ ложила денег и, кажется, себя, но чех даже в лице не поменялся, она возмутилась и кричала, что они под­ лая и грязная нация и их надо уничтожить, и скоро