Сибирские Огни № 011 - 1991

Звонкий колокол монахов, Как и всю окрестность, будит. Тихий возглас иерея, Хора истовое пенье Нарушают свист и грохот. Крики злобы и глумленья... Разъяренные злодеи Беспощадные, как звери, В храм врываются толпою. Выбивая окна, двери... Вот в алтарь бегут и всюду. Будто волки, так и рыщут: Денег, спрятанных сокровищ С нетерпеньем всюду ищут. «Эй! — кричат- монахам бедным, — Где у вас тут деньги скрыты! Говорите живо, если Не хотите быть убиты!» «Братья,— иноки в ответ им,— Все богатство только наше Для свершенья службы — книги Да серебряная чаша». «Лжешь! — за бороду седую Взяв отца-архимандрита И грозя ему кинжалом, Атаман кричит сердито. — Говори, где спрятал деньги! Говори, не запирайся!» И на грозный окрик старец Отвечает: «Брат, покайся. До Господнего терпенья Не превзыйдется вся мера!» «Так тебя и стану слушать Я, седого лицемера! Отвечай скорей, где деньги. Увернуться не старайся!» Тот по-прежнему спокойно Говорит ему: «Покайся». «Так не скажешь! На ж, проклятый! — И в порыве гнева диком Во сердце архимандриту Ткнул кинжал он острый с криком: — К бесу в гости, в пекло ада. Колдун старый, убирайся!» И скончался тут же старец, Прошептав: «Молю, покайся!» «Бей их!» — в диком исступленьи Атаман кричит. Мгновенно Обагрились пол и стены Кровью иноков священной. $ $ ^ На другой день, где стояла Эта бедная обитель. Кучи мусора и щебня Видел лишь окрестный житель... Только с этого разбоя Атаман переменился: Мрачен стал он и задумчив. Весь он словно опустился. На устах его улыбки Уж не видела дружина. На лице его лежала Безотрадная кручина. Стали сниться атаману Нм погубленные души И предсмертное «Покайся!» Все ему звучало в уши. И куда б ни уходил он. Всюду грозно и сурово Слух его больной терзало Роковое это слово. В лес уйдет, где буйный ветер Ветви гибкие колышет, В шуме леса он «Покайся!» С тайным ужасом услышит. Выйдет на берег реки он, Встанет, тайной грусти полный. Смотрит на воду — «Покайся!» — С тихим плеском шепчут волны. Пред глазами реет образ Все того архимандрита: Мука смертная во взоре, Кровью мантия залита...