Сибирские Огни № 011 - 1991

— Брось, Маруся, хвалить, — махнул на жену дед Федор. — Когда за душой ничего нет, вот и раз­ малевываются, разнаряживаются, интересными хотят показаться. — Верно, Федя, верно, — согласилась Марья. — Здесь она как-то заболела, желудок расстроился. Я бадан-корень заварила, у нее на другой день все завя­ залось. И говорит: «Я, тетка Марья, вас отблагодарю, брезент принесу». Ну, я Федору говорю, заработала брезент, а он мне: тащи, в хозяйстве сгодится. Встре­ тила меня Ритка, сверток протягивает. Гляжу, бутыл­ ка коньяка. Уж потом она объяснила, сейчас подарок так называется — презент. Куда нам до теперешней молодежи, — вздохнула Марья. — Культурная Рит­ ка, ничего не скажешь. Петька, он хоть и летчик, а против нее простофиля. Можно сказать, работяга. А посмотри, как с ней сошелся, шляпу купил. — Ну и здря, — перебил ее дед Федор. — Когда один приедет, так и зайдет, поговорит. Шляпу купил, так что, сразу же культурный стал? Вот помню, до войны у нас на аэродроме был летчик Галышев, из старых офицеров — дворянин. Так вот, он без нас за стол не садился. А мы кто — черная кость, — Федор Михайлович сделал паузу, почесал за ухом. — Мо­ жет, и хорошо, что на Ритке женился, она его сразу в город выволокла. У нас ведь как, перебрался отсюда в город — значит, в люди вышел. А кто тут остался, будто в отход списали, на свалку. — Помолчал бы ты со своей свалкой, — сердито оборвала его Марья. — В Библии сказано: конец све­ та скоро, а все из-за таких, как ты, безбожников-пар- тийцев. — И, видно, почувствовав, что малость пере­ гнула палку, уже мягче добавила: — Веру мы поте­ ряли, вернуть ее надо. Вера не Богу нужна — чело­ веку. — Правильно, раздвоенность сейчас в нас, — за­ хмелевшим голосом поддержал ее Сергей. — А чело­ век раздвоенный перестает понимать себя как целое. Я вот недавно в Москве на Новодевичьем кладбище был. На одной могиле прочитал: «Даром любви свя­ щенным только избранные правят». Баба Марья, объясни, верно написано? — Все от Бога. Она или есть, или ее нет, — под­ хватила Марья. — А сейчас что, посмотришь, кричат, бьют себя в грудь, а сами не знают, куда идут и куда ведут. Ни любви, ни веры, Глаза завязаны, а сил от