Сибирские Огни № 011 - 1991

■Кочу омыть их в час разлуки Я желтой пеной головы. Другой в тебе меня заглушит. Не потому ли — в лад речам — Мои рыдающие уши. Как весла, плещут по плечам? Поэтические прорицания будущего охлаждения друг к другу и разрыва в стихах обоих поэтов все же оказались пророческими. Как констатировал в своих «Воспоминаниях о Есенине» Мариенгоф, «по возвращении «наша жизнь» оборвалась. «Мы» раздвоились на Я и ОН». Окончательный разрыв Есенина и Мариенгофа прежде всего свя­ зан с журналом имажинистов «Гостиница для путешествующих в пре­ красном». Отметим, однако, что разногласия между ними во многих вопросах искусства, поэтического творчества, идеологии случались и прежде, до зарубежного путешествия Есенина. «Мариенгоф любил только «острые блюда» в стихах, у Есенина был более широкий взгляд на искусство»,— отмечает Р. Ивнев (Вос­ поминания о Сергее Есенине). Поэтому Есенин и Мариенгоф по-раз­ ному отнеслись к идее (инициатором ее был Есенин) устроить лите­ ратурный вечер, в котором бы приняли участие поэты всех направле­ ний. Мариенгоф был категорйчески против вечера «всеобщей» поэзии, предлагая вместо него устцоить «грандиозный вечер имажинистов, только имажинистов». Но Есенин был непреклонен, и Мариенгоф от­ казался участвовать в нем. 6 декабря 1920 г. в Большом зале консер­ ватории состоялся литературный вечер «Россия в грозе и буре». В другой раз — уже после возвращения Есенина из-за границы — ему не удалось отстоять свое мнение об устройстве вечера «всеоб­ щей» поэзии, и Мариенгоф настоял на проведении вечера имажини­ стов. Такой вечер состоялся 24 августа 1923 г. в Политехническом музее. Печатный орган имажинистов журнал «Гостиница для путешест­ вующих в прекрасном» (издавался на протяжении 1922—1924 гг., вышло четыре номера) затевался основательно и на долгое время. Номер первый журнала открывался редакционной статьей, на­ званной не без позы «Не передовица». В ней читатели «Гостницы...» приглашались в путешествие по «прекрасному», т. е искусству, и это «прекрасное» мыслилось авторами как нечто оторванное от жизни, вне социальных потрясений и политических программ: «Не в строении однодневного быта, не в канонах политических программ... видим мы путь художника и его б о л ь ш у ю т е му » . Т. е. как одно из основ­ ных требований к искусству отстаивалась его аполитичность. В первых двух номерах «Гостиницы...» Есенин печатался охотно. Он писал Мариенгофу из Парижа (весна 1923 г.): «Стихи берегу только для твоей «Гостиницы...». Есть чудесные». Возвратившись в Москву, Есенин, после некоторых колебаний, все же отдал в третий номер «Гостиницы...» свою «Москву кабацкую». Этот номер Мариенгоф открыл подборкой собственных стихотворе­ ний, а есенинский цикл поместил после. Это не могло не обидеть Есе­ нина — во всех предыдущих номерах журнала произведения распола­ гались строго в алфавитном порядке фамилий авторов. Есенин пишет: «Я капризно заявляю, почему Мариенгоф напечатал себя на пер­ вой странице, а не меня». Вскоре после происшедшего инцидента на заседании «Ассоциации Вольнодумцев» Есенин сделал заявление и по поводу опубликованной