Сибирские Огни № 011 - 1991

я себя, — подсадит кого-нибудь в Суздале, а то и прямо в Сельце: оттуда много ездят в Москву и чем они хуже этих...» Но тут, перед самым отправлением, подошла девушка, чем-то похожая на Машу — и с таким памятным мне округлым выгово­ ром на «о» попросилась «до Влодимира». Шофер и ей отказал. И вот я, пока девушка еще стояла, что-то раздумывая, подошел к шоферу и попросил: — Возьмите ее — все равно я буду выходить в Сельце. — А билет докуда? — До Москвы... но это неважно. — Это тебе неважно... — буркнул шофер. Но девушку взял. А когда я по инерции предложил ей и свое место, она отказалась и с подчеркнуто независимым видом прошла в самый хвост автобуса: дескать, нас этим не купишь. «Дура какая-то, — тотчас озлился я, — и совсем она не похо­ жа на Машу... с чего это я решил?!.» ...Маша была родом из Владимира и доводилась племянницей тете Кате и Клавде. Она училась в институте имени Гнесиных — хорошо пела, играла на разных инструментах, а внешне скорее походила на балерину: такая она была тоненькая, гибкая. Я по­ знакомился с нею в Центральном доме работников искусств — на студенческом вечере. Она пела старинные романсы. В белом длин­ ном платье, какие носили когда-то русские барышни, она сидела за роялем, ее руки плавно скользили по клавишам, словно и не задевая их, а голос чистый и очень естественный лился как бы сам по себе — без всякого напряжения. Отвори потихоньку калитку и войди в тихий садик, как тень... Я тогда проводил ее до общежития — закрепил, так сказать, знакомство, — но потом напрочь потерял покой. Казалось бы, отчего?! Ведь все шло хорошо: мы встречались — ходили в кино, в театр... и в кафе сиживали, танцевали. Мне было хорошо с нею: очень хорошо! Но меня постоянным гнетом давило чувство, что все это ненадолго, что это- вот-вот прекратится каким-то образом, что я ее потеряю — и опять буду одинок в этом огромном многомил­ лионном городе. Так оно и случилось. И виной тому оказался мой лучший друг и земляк Петя — «Петюша», как мы его все называли, — артист, любимец публики. Хотя он еще только учился на артиста, но в по­ ведении и в повадках был уже прямо-таки истинный мастер сцены — раскованный, обаятельный. Я'часто бывал у него в общежитии: может быть, потому, что оно было в центре — на перекрестке всех дорог, но скорее всего потому, что мне очень нравились веселые, шумные компании увлеченных своим делом людей, которые стихий­ но собирались там чуть не каждый вечер. Если я застревал там за полночь, Петя укладывал меня на свою кровать, а сам брал запас­ ной матрац, расстилал его на шкафу (был у них такой мощный старинный шкаф), под голову клал большой пенопластовый окорок из отработанного, сказочного, должно быть, реквизита, — и таким образом устраивался спать. А если я пытался протестовать: мол, Давай я туда, — он только весело смеялся и говорил, что не может позволить себе положить на шкафу такого серьезного человека, как я. И я совершенно не ожидал опасности с этой стороны, по­ тому что, когда мы бывали вдвоем и говорили о будущем, он хо