Сибирские Огни № 010 - 1991

вол», — говаривала о нем жена, и это была чистая правда. И у них были дети, которых сызмала приучи­ ли трудиться. «Мир дому твоему!» — всегда хотелось сказать при виде этого добытого соленым потом изобилия. Но кому сказать: мир душе? — Зачем ты? — укорил я своего товарища. — По­ резал бы нормально. — Добра-то! — усмехнулся он и кивнул в сторону построек во дворе. — Сколько их там, душ, у нас, мать? — И подмигнул мне. — Вспоминай, давай! Вспоминай, что такое душа — ешь! И положил на мою тарелку красный сахарный ломоть. ...Человек же, написавший записку, прежде всего этого не желал: потерять душу... О голубях я все продолжал везде и всюду расспра­ шивать, и поэт Александр Богданов, который в Барна­ уле живет и занимается еще и изучением народных промыслов, по сути дела историей м а с т е р с т в а на Руси, рассказывал мне, когда я был на Алтае, что раньше, в давние теперь времена, каждая невеста должна была перед свадьбой вышить узоры на двад­ цати полотенцах, и главный узор был: голубь и го­ лубка над раскидистым деревом. Символ продолже­ ния рода человеческого. Знак бесконечности жизни на земле. Потом однажды я ехал в электричке на дачу к од­ ному из старых друзей, который жил в поселке с на­ званием Семхоз, и оказался в вагоне рядом с молодым священником — вероятно, он возвращался в Сергиев Посад, в Лавру... Пожалуй, он перехватил невольное любопытство в моем взгляде и, желая оградить себя от попытки заговорить с ним, подобрался и как бы замкнулся: отрешенный его вид сделался прямо-таки неприступ­ ным... Я посчитал нужным как бы извиниться перед ним и заодно его успокоить и глазами, и безмолвным, которое не вслух — про себя произносим, словом. Рас­ крыл книжку, благо чтение у меня имелось любопыт­ ное, совсем было отвлекся, но потом, оторвавшись от страницы, случайно поймал на себе полный благоже­ лательности взгляд священника и тут же, в то же мгновение спросил — и уважительно, и вместе с тем запросто: скорее всего с интонацией, с какой спраши­ вают, который час, — как не ответить?