Сибирские Огни № 010 - 1991

Митрофан Семенович был строгий вегетарианец. В то время, когда мы с ним встретились, ему было лет 60, но на вид он был еще очень энергичным и бодрым человеком. Верстах в 25 от Полтавы находилось богатое имение, в свое время оно принадлежало помещику Хилкову. Хилков сочувствовал взглядам Толстого. Когда после революции земля помещиков ото­ шла в общее пользование, Митрофан Семенович выхлопотал это имение для того, чтобы организовать в нем толстовскую коммуну. Имение состояло из нескольких домов украинского типа. Рядом находились многочисленные постройки. Дома стояли в большом фруктовом саду. На станции я сошел налегке, у меня была только заплечная сумка с бельем и несколькими книжками, изданными «Посредни­ ком». Я шел по незнакомой дороге и не представлял себе людей, которых скоро встречу в коммуне. Мне в то время было около 22'лет. На душе у меня было легко и спокойно. Я привык обхо­ диться малым в одежде и пище. А христианское учение, так ярко выраженное в книгах Толстого, окрыляло меня и давало веру в благое начало жизни. В моей душе горел огонек любви, в то время моему настроению соответствовало стихотворение Александра Добролюбова: «Он шел и пел, и степь ему внимала, и свод небес, синея, голубел, та песня радостью великою звучала, — он о любви, любви великой пел. Любить, любить и брата человека, и братьев птиц, и псов, и ло­ шадей, все слить в дыханье радостное это, все слить в одну лю­ бовь души своей». В таком восторженном настроении я подходил к маленькой красивой усадьбе бывшего имения князя Хилкова. Был полдень, яркое солнышко грело и освещало своими теплыми лучами все во­ круг Когда я познакомился с коммунарами ближе, я понял, что близких единомышленников Толстого в коммуне почти не было. Я поначалу даже не мог понять, что заставило этих людей пойти на такую трудную, полную лишений жизнь. Но потом понял. В то время началась коллективизация, и люди, не желая попасть в кол­ хоз, соглашались на любые условия, даже самые суровые. В коммуне в то время проживали следующие лица: маленький старичок Павел Трофимович Кахтев с черной бородкой. Он был из крестьян, с очень трудным характером, с всегдашним своим недо­ вольством, ворчанием, но так как он очень хорошо знал сельское хозяйство, его терпели. Еще жила с нами молодая семья крестьян, по фамилии Белей. Они занимали отдельный домик, работали на разных работах, но были недовольны скудностью и бедностью жизни в коммуне, хотели бы уйти, да не знали куда. Работали в коммуне две учительницы-пенсионерки, очень нерв­ ные, они работали на огороде. Не знаю, что привлекло их в ком­ муну. Николая Денисовича Красинского можно причислить к близ­ ким по мировоззрению к Толстому: очень спокойный и уравнове­ шенный. Он меня учил языку эсперанто. Бывало, мы работаем с ним на огороде или в поле вместе, и он меня учит: патро — отец, патрино -— мать, летэро — письмо, лабори — работать и т. д. Я за ним повторял и научился свободно говорить на эсперанто. Он старался научить нас экономно жить и довольствоваться малым. Однажды рано утром я увидел у нашего дома, что коммунар Хаим горько плачет. Дело было вот в чем: Хаим был строгий ве­ гетарианец, он очень любил животных. Хаим был замечательным человеком, успевал во всем: и работал в поле, и доставал семена,