Сибирские Огни № 010 - 1991

бежите для ночевки — рушили живой человеческий мир, жилище, очаг, хранилище семейных тайн, традиций, уклада. В битом кирпи­ че валялись припорошенные пылью детские игрушки, кухонная утварь, старые книги, рамки для фотокарточек, изуродованная ста­ рая мебель. Еще вчера здесь жили люди, сегодня по этому месту пройдется бульдозерная лопата. У меня всегда возникает чувство какой-то собственной ущербно­ сти, когда я не могу логически объяснить те или иные поступки людей. Тогда я думаю: или меня дурачат, выдавая желаемое за действительное, или я в самом деле что-то не понимаю. У меня на глазах рушили крепкое, добротное, красивое жилье, способное служить человеку еще много лет, рушили с одной лишь целью — чтобы на этом же самом месте построить то же самое жилье. Парадокс. Ну можно было бы понять, если бы сносили ста­ рую ветхую лачугу. А тут ведь замечательный дом. Если справед­ лива истина, что красота познается и утверждается в сравнении и разнообразии, то Иркутск в осмыслении прекрасного, в данном случае, пошел по ложному пути. Это одна сторона медали. Внеш­ няя, так сказать, где действуют лишь неодушевленные категории. А как быть с людьми? Знаю одну старушку, которая много раз ходила в исполком гор­ совета, упрашивая не сносить ее дом. Снесли ведь. И глазом не моргнули. И даже попеняли заплаканной старухе, что, мол, такая вот вы, бабуся, ретроградная, что дальше своего носа или уж на крайний случай своего огородика ничего-то и не видите, какое светлое будущее готовим мы народу. Мол, тут пострадаете вы одна, зато сотня-другая народу получат полный набор коммунальных услуг. Казалось бы, благородная миссия — облагодетельствовать мно­ гих на несчастье одного. Можно ли так? Ну конечно же, можно! Примеры? Да Господи, пожалуйста, сколько угодно, вся новая и новейшая истории полны ими. Что там несчастье какой-то старухи или жильцов бывшего архитектурного памятника по сравнению с могучим гражданским порывом просвещенных архитекторов облаго­ детельствовать человечество. Но сначала разрушить мир до осно­ ванья... Однако задумываемся ли когда, что мы теряем при этом? В тех­ нократической страсти устройства коммунального общежития, увле­ каясь зачастую мнимой экономической выгодой, не забываем ли мы о более высоких ценностях? И не пренебрежение ли ими рождает уродливые явления в нашей действительности?.. Весной девяностого года общественность Иркутска была взбудо­ ражена чудовищным случаем: покончил жизнь самоубийством Иван Иванович Бехтольд, ссыльный немец, пенсионер, много лет прора­ ботавший на Лисихинском кирпичном заводе. Это предприятие и выделило Бехтольду за трудовые заслуги двадцать лет назад доб­ ротный коттедж. Жил-поживал в доме Иван Иванович, растил де­ тей, внуков и не думал, не гадал, что беда, в лице административ­ ной системы, готовит ему подарочек: Бехтольда вместе с семьей без обиняков выселили из коттеджа, который по плану генеральной застройки города (плаву, конечно же, составленному безымянной группой авторов, имя Которой — коллектив) попал под привычное для иркутян слово — снос. Сколько ни бился пенсионер, сколько ни обивал пороги различных городских и областных учреждений, ничего не помогло. И тогда... Сын Бехтольда написал в редакцию областной газеты: «Мой отец покончил жизнь самоубийством. Причина смерти — квартир