Сибирские Огни № 010 - 1991

На взгорке выровнялся шаг, И, приподняв глаза от грязи, Увидел маковку-шишак Злаченый, над могилой князя. Он отовсюду виден был — Высоко вздыбленный на взлобке. Покуда полем я торил В полегшей ржи кривые тропки. Да. Рожь не убрана была. Хотя сие привычно ныне. Картина эта привела Меня в тяжелое унынье— 5! шел по мертвым колоскам, Срывая их в тоске и боли. Чтоб показать сибирякам Погибший хлеб на славном поле. За этим полем — выпаса, Бода в следах копыт по склонам, А ниже — редкие леса Гнильем увалены зеленым. Свист редкой птахи, всхлип воды, Далекий шум на полустанке. Да человечин следы — Куски железа, ведра, банки. Здесь почва старая, она Всего — сверх мер — перевидала, И точно бронза — зелена, И как история — устала... А монументы — там и тут, В тумане группы — трое, двое... Как будто витязи бредут Израненные с поля боя. Куда идти! Победы нет. Москва пылает черной силой. И этот тусклый чад и свет Плывет над милою Россией... Я брел в тумане, и опять Вставало в сердце поневоле: Дошли... не можем хлеб убрать... И где! На Бородинском Поле! И в душу холод мне дохнул, И ужасом душа объята, Как будто в пропасть заглянул. Откуда нет уже возврата... Но стукнул колокол вдали. Но встала синь над куполами, И тени быстро потекли, ч Скользя усталыми полями... Кого судить! Кого винить — В пространстве темном и усталом! Одно осталось — сохранить Свет Бородинский за Уралом. Не все мы сдали рубежи. Пока еще есть души живы! ...Вот головы погибшей ржи — Колосья Бородинской нивы...