Сибирские Огни № 010 - 1991

реселили в столовую, а маме в детскую поставили ку­ шетку, там она и спала, вернее проводила бессонные ночи у постели больной дочери. Бабушка настояла, чтобы я пораньше легла, ска­ зав неопределенно: «Мало ли что...» Никак не могла я заснуть. Возможно, томило предчувствие. Тогда я этого не понимала. Из-под неплотно прикрытой двери детской проникал слабый свет ночника, доносились тревожный шепот мамы и бабушки, болезненные сто­ ны сестры. Другая дверь из столовой вела в коридор. Оттуда тянуло березовым дымком, слышно было, как в печ­ ке потрескивали дрова. Бабушка изредка выходила из детской, в чепчике, на плечах шаль, осторожно ступая, шла в коридор шуровать дрова в печи. Мой острый слух улавливал тихий плач. Подмывало ки­ нуться к бабушке, обнять ее, вместе поплакать. Но я не смела. Мы — дети — никогда не видели бабушку плачущей. И все же меня сморил сон. Сразу, как мне почу­ дилось, раздались легкие шаги и дверь из коридора в столовую распахнулась. Тотчас повеяло холодом. В комнату вошел монах в черной длинной рясе, черные волосы до плеч, на голове черный клобук. Монах про­ шел мимо моей кровати, поставил к стене стул, влез на него, перевел стрелку на высоко висящих стенных часах на три часа. Монах так же бесшумно удалился. Сон оборвался. Кто-то теребил меня за плечо. Надо мной склонилась бабушка. Господи, о чем она?! Еще не до конца понимая и отвергая услышанное, я все же уловила: сестра умирает... Умирает... Нельзя, Бо­ же упаси, кричать и плакать... Когда все кончилось, я невольно взглянула на стенные часы в столовой — стрелка показывала три часа. Балерина Еще до нашего знакомства я знала о ее трагедии. Балерина Божьей милостью. Знатоки пророчили ей славу Галины Улановой. И вот беда: тяжкая, неизле­ чимая болезнь. И как следствие — инвалидность. Пришлось навсегда расстаться со сценой.