Сибирские Огни № 010 - 1991

А бросился верный пес, Кузьма бросился, сердце которого давно уже было готово эту неслышную команду выполнить: они ведь, как говорится, очень домашние, ньюфы... И на одном месте «сэр Кузя» жил бы еще и жил... Но вот вспомнил в Лондоне, что ни­ какой он не сэр, а просто — Кузьма, и вот чем дело окончилось. Когда еще не дошли до угла с газетным киоском, откуда мы с ней всегда поворачивали обратно, Квета вдруг остановилась и опустила свою лобастую башку, потом решительно развернулась и потащила меня об­ ратно. — Ну, до киоска-то дойдем?.. Собака? — и тут я догадался. — Закрыт?.. Не работает киоск?.. Ну, по­ верю, поверю, — ладно! Такое уже бывало и раньше, когда она до киоска не доходила — и в самом деле, не было смысла: кто бы ей сунул в пасть кусочек печенья, если за стеклом виднелась записка: «Киоскер заболела». Квета все торопилась домой, шла быстрей и быст­ рей, и тут я понял, что дело не в киоске, — конечно, нет: несколько дней перед этим она себя плохо чув­ ствовала, тосковала и ничего не ела, а тут, видишь, — ожила! Все-таки уже почти двенадцать собаке. Во­ семьдесят четыре, если по человеческим меркам: очень даже почтенный возраст... И она, и действи­ тельно, и ощущала на себе магнитные бури, и угады­ вала перемену погоды. Что ж тут: такая же, как все мы, живая частичка космоса... Ну, и решила теперь, пожалуй: что ей этот кусо­ чек печенья, если дома ждет чашка с десятком раз­ мороженных мойвин — по нынешним-то временам еще какой дефицит!.. Это уж, и в самом деле, по слу­ чаю болезни — как яблочко либо мандаринка в боль­ ницу! Осень стояла сухая, можно было не мыть собаку — я взял чистую сапожную щетку, которая лежала за картонной коробкой у нашей двери, и одну за другой начал отряхивать ей лапы да чистить от пы­ ли... Она опять дергалась, рвалась внутрь, так что в конце, когда уже ногтями обирал приставшие к обтер­ шимся закраинам шерсти прожилки от сухих листьев, пришлось прижать ее бедром к притолоке. — Собака, — выговаривал ей, — ты же вроде ни­ когда не была обжорой?.. Ну, что это ты, собачка, — на старости?