Сибирские Огни № 010 - 1991

найдет. Это он утешал нас, когда спрашивали: что творится, мол?.. Что происходит?! Ну, а теперь он — что? Давно его видел?.. Что он говорит? Дырочка-то... прореха! В которой мы очутились... она-то хоть та или не та? А я уже и забыл — вот ведь!.. Хотя это, конечно же, куда вернее и куда- надежнее многих положений великого учения, которое мы столь долго не только не считали истиной в последней инстанции, но и прине­ сли ему в жертву чуть ли не все, что могли... Но останемся на уровне академического общения: помянем первоисточник, откуда взята цитата, потряс­ шая в свое время моего друга. Дорогой Абдусалам Абдулкеримович!.. Милый Салам, с которым уже ты­ сячу лет не виделись!.. Помнишь еще нашу Антонов­ скую площадку?.. Новокузнецк, который у всех те­ перь на слуху?.. Кузбасс? Тогда, Салам, мы были моложе, меньше знали и еще не научились ни предугадывать, ни предчув­ ствовать... И мы говорили шутливо: вода, мол! А вся пролитая ради идеи кровь?.. Она-то, она ку­ да денется? Думали, все уже позади, и вдруг через столько-то лет — вот она, подступает под горло... Не затопит ли?.. Все еще та! Поскольку мы с тобой очень давно уже не вида­ лись, Абдусалам Абдулкеримович, — небольшое от­ ступление, можно?.. Это лыко тоже в строку потом пойдет — пригодится нам. Так вот, летом этого года, в конце июля, пожалуй, я стоял в Москве на улице Воровского, будь не к ночи помянут: кубанская моя родня и кубанские дружки всегда не там ударение ставят в разговоре, — на Во­ ровской, мол, улице. Что, учитывая расположение Правления Союза писателей, отчасти и правильно. От­ части, подчеркиваю. Отчасти!.. Учитывая на этот раз место пребывания Верховного суда СССР... Так вот, стоял на бывшей Поварской, где некогда так любил Иван Алексеевич Бунин прохаживаться... Стоял возле театра киноактера — ожидал старого дружка, с которым договорились тут встретиться. Хоть не виделись мы всего несколько месяцев, но- воетехй была для него у меня уйма: время-то, время какое!.. И вот я поглядывал на часы и в предвкуше­ нии встречи уже как бы рассказывал ему и об одном, и о другом, и о третьем... Его все не было, но человек