Сибирские Огни № 009 - 1991

Старик закашлялся Тяжело, с хрипом. Лицо его посинело, на худой кадыкастой шее до предела натянулись жилы Выждав, когда приступ утих, Антон сказал: — Кое-что, Степан Осипович, я знаю. Екашев моргнул. С натугой спросил: — Чего, например?.. — Сапоги вы уже с мертвого Репьева сняли и флягу с медом в колок унесли... — И свой золотой крест на пасеке забрал, — словно опасаясь, что не успеет сказать, натужно добавил Екашев. Признание было ценным, но Антон сделал вид, будто и это для него не новость. Екашев сник, как азартный картежник, враз ли­ шившийся всех козырей. Тяжело переводя дыхание, он упавшим голосом спросил: — Как ты узнал, Бирюков? — Работа моя такая, Степан Осипович. — Я ж ни единой живой душе не рассказывал... — Разве в этом дело? — А в чем, Бирюков? — Кто совершил преступление, узнать легче, чем разобраться: почему преступление совершено. — Какая необходимость тебе знать, почему я сапоги у Гриньки забрал? — От этого зависит степень вашей вины. Екашев долго хрипел, тяжело откашливался. Наконец тихо зашептал: — Злость, Бирюков, меня погубила... Как флягу с медом дово­ лок на руках от пасеки в березняк, глаза замутились, будто глав­ ная жила внутри лопнула... Мне ж нельзя тяжестей поднимать, грыжа какой уж год мучает, туды-ее-нехай... — Зачем же тащили флягу? — От злости... Думал, крест золотой пропал... Такая беда вы­ шла: смерть свою я почуял. Папаша покойный приснился, спраши­ вает: «В чем, Степан, собороваться думаешь? Рубаха у тебя хоть есть добрая, в которой на вечный покой не стыдно отправиться?» — «Нету, — говорю, — нужда заела». — «А куда золотой крест подевал, что в старой часовне нашел?» — «Берегу, как зеницу ока, •— отвечаю. — С ним и в гроб лягу». — «Зачем тебе крест в гро­ бу? Нагим, что ли, тут перед нами щеголять будешь? Продай его за тысячу и справь соборование себе да старухе — ей тоже не сегодня-завтра на погост»... — Вы продали крест Репьеву? — воспользовавшись паузой, спросил Антон. — Нет, я только попросил Гриньку продать. Литру самогона ему споил, а он не продал. Цыгане и православный кузнец Федор отказались купить, пожадничали.