Сибирские Огни № 009 - 1991

толоки за печь, сушились пучки травы-кровохлебки. На столе, ле­ жала старая зачитанная Библия. Больше всего поражала передняя стена. Без окон, она, как церковный иконостас, была увешана иконками и цветными лито­ графиями с божественными сюжетами. Перед стеной с потолка свисала на медных цепочках фиолетовая стеклянная лампадка с тонкой восковой свечкой, а под самым потолком тускло светилась маломощная электрическая лампочка. Рассматривая от порога иконы, Антон с некоторым замедле­ нием сообразил, что, кроме черного кота, в доме никого нет. Кро­ тов кашлянул и не то шутя, не то серьезно произнес: — Федо-о-ор! Ау-у-у... — Ор-ру-у!.. — коротко отозвалось эхо. Кот, вскинув голову, сверкнул зеленоватыми глазами и опять свернулся клубком. За дверью послышались грузные шаги. Дверь скрипнула, и с подойником парного молока вошел кузнец. Сняв с медно-рыжей седеющей головы картуз, он поклонился Кротову: — Здоров будь, Михаил Федорыч. — повернулся к Антону: — И вы, молодой человек, здравствуйте. — Прошагал к буфету. До­ стал из него несколько глиняных кринок. Начал сцеживать в них молоко. — Садитесь там... Разговор, можа, долгий получится... Вот с хозяйством справлюсь... — Так, Федя, и живешь, как на казарменном положении, —уса­ живаясь на лавку возле окна, вздохнул Кротов. — Корову сам доишь. Разве мужское это занятие, к примеру епросить?.. И чего ты только терпишь холостяцкую жизнь? — Бог терпел и нам велел, — спокойно ответил кузнец. — Женился бы давным-давно, детишек завел. Это — цветы жизни, можно сказать. — Пошли тебе бог их полный букет. — У меня, Федя, внуки уже имеются. — И слава богу. — Вот дался тебе бог. Влип ты, Федя, в религию, как несмы­ шленая муха в мед. Кузнец не ответил. Он разливал по кринкам молоко нетороп­ ливо, словно тянул время. Остатки из подойника плеснул в кон­ сервную банку на полу, скомандовал: — Жук! Дремавший на кровати кот черной молнией метнулся к банке. Кузнец молча вынес кринки. Потом достал из печи чугун с горя­ чей водой. Ополоснув подойник, выставил его за дверь. Погремел во дворе рукомойником. Шикнул на загоготавшего гуся, похоже, загнал в хлев корову и вернулся в дом. Однако начинать разговор не торопился. Убрал со стола Библию, как будто она ему меша­ ла. Придвинул к столу табуретку. Сел и уставился в пол. — Как понимать твое молчание, Федя? — не вытерпел Кротов.