Сибирские Огни № 009 - 1991

Бирюков тихо сказал стоявшему рядом Шахматову: — Зоркальцев... — Смотри, там что-то чернеет, — показав на осину, вдруг проюворил Бирюков. Он подошел к осине и ногою отвел траву от ствола из-под дерева высовывался угол раздавленного в лепеш­ ку черного «дипломата». К Бирюкову с Шахматовым тут же подошли другие оператив­ ники. Эксперт-криминалист щелкнул фотоаппаратом, затем осто­ рожно вытащил «дипломат». Чемоданчик был пуст и так сильно расплющен, будто его проутюжили асфальтовым катком. Г Л А В А X На квартиру к Милосердову Антон Бирюков отправился со смутным недобрым предчувствием. Поэтому с разрешения Шахма­ това взял с собой для подстраховки двух молодых оперуполномо­ ченных ОУР. Двухэтажный бывший купеческий особняк, где посе­ лился Милосердое, нашли не сразу. Построенный еще в доникола- евские времена, полуразвалившийся деревянный дом будто по иро­ нии оказался в самом центре нового жилмассива, и, чтобы про­ браться к нему, пришлось долго обходить длинные-предлинные многоэтажки. Наказав оперуполномоченным внимательно контро­ лировать подходы к дому, Бирюков вошел в замусоренный дворик. На вкопанной у крыльца скамейке сидела сгорбленная старуха и, приглядывая поверх очков за сосредоточенно играющей в куклы девочкой, штопала шерстяной носок. Поздоровавшись с нею, Ан­ тон спросил: — Не знаете, Милосердое дома? — Наверно, дома. Полчаса назад какой-то чумной парень к не­ му приходил, — не отрываясь от своего занятия, сердито ответила старуха. — Почему «чумной»? — Выскочил, обормот, из подъезда, как угорелый, чуть внучку мою не растоптал. Бирюков мгновенно сосредоточился и присел на скамейку. Ста­ руха оказалась не особо разговорчивой. Оживилась она только по­ сле того, как Антон умышленно поинтересовался предстоящим сно­ сом дома. — К концу лета твердо обещают снести. Раньше в этот «особ­ няк» желающих не было. Теперь учуяли, что снос близко, отбою не стало от предложений на обмен, — иронично проговорила ста­ руха. — Взять того же Милосердова — из благоустроенной комна­ ты в центре города перебрался к черту на кулички в нашу разва­ люху. — Тихо живет?