Сибирские Огни № 009 - 1991

сердечное признание учитывается судом при вынесении приговора. Так вот... — В чем хотите обвинить? — Обвинение будет после, а сейчас давай кое-что выясним Я стану приводить факты. Ты будешь или подтверждать их, или опровергать. Да или нет. Третьего не дано. Бирюков раскрыл папку и подал Васе протокол с показаниями Борьки Муранкина о проигранном в карты золотом кольце. Вася, словно заучивая наизусть, долго читал написанное. Возвращая протокол, буркнул: — Это не факт... На днях я отобрал у ребят сигареты, вот Борька по злости и плетет на меня. — Ты знаешь Борину маму? — Нет. Кроме тети Маруси, я никого в райцентре не знаю. — Это тебя и подвело. Выигранное у Бориса колечко ты про­ дал его же маме — она на вокзале мороженым торгует. Цветков вроде бы растерялся, но упрямо повторил: — Ничего я не выигрывал и не продавал. — Откуда, в таком случае, Муранкина узнала, сколько у тебя было денег? — спросил Бирюков и, заметив, как Вася насторо­ жился, пояснил: — Мороженщица говорит, что заплатила тебе за свое же кольцо пятьдесят рублей. Если к тем деньгам, которые обнаружены у тебя при задержании, приплюсовать стоимость куп­ ленного тобою билета до Новокузнецка, то как раз пятьдесят руб­ ликов и получается. Чем объяснишь такое совпадение? — Не знаю. Наверное, случайность... — Случайных совпадений, Вася, бывает немного. Позавчера на твоем стуле сидела Галина Тюменцева и пыталась доказать, что случайно пошла за огород и обнаружила там угнанный у нее мо­ тоцикл... В действительности, как выяснилось, пошла она туда совсем не случайно, а по записочке, которую ей подсунули. Не ты написал записку? Цветков натянуто усмехнулся: — Ничего я не писал. — Следователь прокуратуры брал у тебя образец почерка? — Ну... брал. — Как у тебя в школе с русским языком было? — Нормально, без ошибок писал. — А записка, подсунутая Тюменцевой, написана с ошибками. Только вот почерк... — Бирюков умышленно сделал паузу, и Вася не сдержался: — Какой там почерк... — Тебе разве известно, что записка написана печатными бук­ вами? — спокойно спросил Антон. Цветкова словно укололи: — Я так не говорил!