Сибирские Огни № 008 - 1991

»дного вида милой пары больная печень вздувалась, как с пере­ пою. Помедлил, оглядывая их, прочитал постановление и положил тетрадь на стол. * — Распишитесь. Теперь, надеюсь, вы никуда не побежите? Петро почесал лохматый затылок, расстегнул ворот рубахи и другой рукрй почесал волосатую грудь. Прищурился. — А если я не распишусь? Мне что? Без каши оставят? — Думаю, в твоих интересах расписаться, а... — А раз в моих, то и не буду подписывать. Не буду! Начальник слегка ошалел. Один-единственный на весь лагерь отыскался! Да что за люди! Все наперекосяк! Сунулся к Фросе и подал ей авторучку. — Ты же умней его, распишись. Фрося повертела в руках авторучку, положила ее на стол, на два шага отступила и по-девичьи потупила глазки: — Да вы что, гражданин начальник, я же баба, как я умней своего мужика могу быть. Я глупей его. Он-то хозяин, а я... не-е-т, не буду, не подписуюсь. «Чего я перед ними бисер рассыпаю? Пусть тешатся. Два отка­ за — это даже закономерно, исключения должны быть». А вслух он сказал: — Все-таки лазить через забор не советую — смертельно. Он вышел, прикрыл за собой дверь, а Фрося не удержалась и вслед ему показала язык. — Брось, — пристыдил ее Петро. — Дурочка, что ли, язык показывать. Ну-ка, приберись. ' Фрося, как всегда, послушалась его и скромно потупилась. Но тут же и вскинулась, уцепилась за рукав мужниной рубахи.. — Петь, а если правда — смертная угроза? Как мы выберемся? — Врут. Напугать хотят. Какая угроза, если им вывеска, чтоб чинно-благородно, дороже всего. Втихую уморить — они могут. А чтоб наруже, на виду, — не, им это не надо. А ты уши развесила. Одежда, одежда нам требуется! Без одежды им было тоскливо. Петро задыхался, не мог боль­ ше оставаться в четырех стенах. Корпуса, переход между ними, накопитель, распределитель, зеленые фургоны, санитары — все представлялось одной сплошной стеной, которая отделяла их с Фросей от берез и баяна, от песни, без которой он не хотел жить. Иная жизнь, та, какой жил он в ячейке, становилась такой нена­ вистной, что в сегодняшнем отчаянье он мог бы поменять ее на что угодно. — Слышь, Петь! — Фрося подпрыгнула и шлепнула от радости в ладоши. — Я ж, дура, забыла! Есть одежда, куда всю рухлядь стаскивают! Мы же осенью прятались там, вспомнил?! Золотая баба, Ефросинья! Всегда она вовремя поспеет, когда уже и надежды не маячит. Осенью они и впрямь прятались от санитаров в подсобке, а там, среди поломанных столов и стульев, валялась совсем уж изорванная одежда. Ну да им не до красоты, лишь бы тепло. \ Не мешкая, Петро открыл двери ячейки и выглянул. Коридор пуст. Значит, дело за немногим: в один дух промчаться по кори­ дору до запасного пожарного выхода, дальше 1— вниз, в подвал, и сразу направо — подсобка. Дверь в ней никогда не запирали *— кому нужна рухлядь? — и потому войти и выйти можно без вся­ кой трудности. Сложнее, правда, выбраться из корпуса. Ну, да не впервой. Петро оглянулся, чтобы позвать Фросю, но она уже сто­ яла за плечом, готовая, как всегда, идти хоть на край, света.