Сибирские Огни № 008 - 1991

актов, перемогая свербенье в носу и едва сдерживаясь, чтобы не чихнуть. — Как волки. Сколько ни корми, все равно смотрят в лес». Двое санитаров возились в углу с молодым парнем. Пытались что-то у него отобрать, а парень валился на пол и подсовывал зажатые руки под живот. Изловчившись, перевернули его и ра­ зомкнули руки. Парень, оказывается, не хотел отдавать махонь­ кую кофейную чашку, разрисованную на боках розовыми цвет­ ками. — Может быть инфекция, ■— пояснил начальник лишенческого лагеря, тучный и краснощекий здоровяк. — А они тащат всякую дрянь... Парень, не поднимаясь с пола, вытянул перед собой пустые ладони, посмотрел на них и поднял глаза на Полуэктова. В гла­ зах светилась злая тоска. Полуэктов отвернулся. Заторопился дальше по коридору. Лица, старые, молодые, злые, веселые, равнодушные, заспан­ ные, мелькали мимо. И не отставал дурной запах. Полуэктов при­ бавил шагу. В конце коридора, в большой прямоугольной комнате, он при­ сел за полированный стол рядом с начальником лагеря и его помощниками. Санитары по одному стали заводить побегушников. Ровным, спокойным голосом — кричать на лишенцев, а тем более бить их, никому не позволялось — начальник лагеря зада­ вал всем одинаковые вопросы: — Имя, фамилия? — Номер ячейки? — Когда ушли из лагеря, где обнаружены? — Есть ли жалобы на. персонал? И короткая команда — в санзону. Побегушников тут же, в накопителе, раздевали до нижнего белья и уводили на помывку. Шапки, бушлаты, галифе, сапоги—• все без разбору валили в специальные вагонетки. Крышки на ва­ гонетках герметически закрывались, и лишенческая одежда от­ правлялась на прожарку. Для того, чтобы хозяева не перепутали ее, на каждой вещи рисовался хлоркой номер ячейки. Как ни крепился начальник лагеря, как ни сдерживал свою натуру, а все-таки и ему изменило терпение, когда санитары под­ вели совсем уж ветхую старушонку. До того она была маленькой, сгорбленной, что не нашлось для нее подходящего размера, и одежда болталась, словно на проволоке. Длиннющий нос заги­ бался над верхней губой и походил на клюв. Старушонка кивала головой и напоминала неведомую, растрепанную птицу, клюющую на дороге зерна. — Ну а ты-то, ты-то, старая, куда? Куда, спрашивается, по­ бежала? Горшок у тебя есть? Телевизор есть? Каша есть? Мо­ жет, обидели тебя? Старушонка быстрее закивала головой, и потрепанная, у огня подпаленная ушанка наехала ей на самые глаза, уперлась в реб­ ристую переносицу. — Есть, есть, гражданин начальник... — зашлепал из-под ушанки задьмшшвый голос. — Все у меня есть, и не обижают, Грех жаловаться. — А куда побежала? Зачем? — Не знаю, гражданин начальник, не знаю. Сидела, сидела в своей ячеюшке и так тоскливо стало, так тоскливо, как в гроб положили. Я собралась и пошла. Пошла-а и пошла-а-а..,