Сибирские Огни № 008 - 1991

Как по синему морю да океану Качает девицу волной, Да никто ее не пожалеет, Да никому ее не жаль... — поет бабка Луша в рассказе «Как по синему морю...» уже не нужную молодым русским нашу старину, выпевая самое свое за­ ветное. Да никто ее не пожалеет, Да никому ее не жаль... Но писатель-то ее жалеет, бережет — любит значит, как род­ ную мать, как всякого живого человека, живущего пусть тихо и неброско, но только не лукаво, только с поклоном взрастившим и вспоившим роду-племени и всей земле русской... Достаточно высоко, в упрек нашей нечуткой и несмелой крити­ ке, оценил творчество писателя Валентин Распутин: «И еще одно качество привлекает в прозе А. Зверева: она проста и незаметна, бесхитростна и скромна настолько, что у тебя нет ощущения чте­ ния, труда от чтения, а есть ощущение движения вместе с автором и его героями, видения, слышания, участия во всем том, что дела­ ют они. Так, читая и словно не читая, радуясь, ненавидя, сокру­ шаясь, печалясь, соглашаясь и не соглашаясь — проживая, одним словом, ту же самую, что и они, жизнь, подвигаешься потихоньку к концу повествования... Чувство прочности и надежности прозы, какой-то особой важности ее в жизни охватывает всякий раз меня, когда я читаю повести и рассказы Зверева. Чувство полного дове­ рия к автору, ко всему тому, что и как он пишет, хотя письмо его, лишенное всяких литературных ухищрений, напоминает порой уст­ ный рассказ — со всем удивительным богатством народной речи, но и со всевозможной неприглаженностью». ...В Усть-Куду мы прикатили, ясное дело, на казенной легко­ вушке, но мне потом вообразилось, будто ехали мы с Алексеем Ва­ сильевичем Зверевым в санях, как в досельиое время, как двести лет ездили устькудинцы в Иркутск и, окажем, продав рыбеху, дро­ ва, сено или намороженное кругами молоко, призаначив подальше выручку, накупив гостинцев домочадцам, возвращались назад. Еха­ ли не шибко, не погоняя закуржавевшего инеем, припотелого ко­ ня, и, полулежа на овчинной дохе, брошенной поверх сена, вытя­ гивали на весь санный путь степенную беседу, а то и заводили старинушку: Во субботу день ненастный — Нельзя в поле работать, Нельзя в поле работать, Ни боронить, ни пахать.., Ранние зимние сумерки. Мутно-синий застоялый свет. Засне­ женные увалы и чернеющие голыми сучьями березовые колки, из­ далека похожие на стриженые гривы коней, спящих по краям не­ оглядного поля. От берез четкие, длинные тени на сероватом, исси­ ня, пушистом снегу. Хлебные поля, где на лысоватых буераках трепещут на ветру пучки соломы. Вдоль перелеска и реки, какую можно угадать по чернеющим тальникам и черемушникам, вихле- ватый санный путь, через который, свиваясь косами, ползет легкая поземка; конь, запряженный в сани, виден на проселке темным, все