Сибирские Огни № 008 - 1991

Вот решила и я пойти к этой старухе. Пришла, села и реву без стыда и совести. «Бабушка, — говорю, — миленькая, сделай так, чтоб я забыла его, не терзалась бы, не плакала». Ну она заговорила мне воду, налила ее в чекушку — пей, гово­ рит, три раза в день по глотку. Пила я эту воду, но плакать не перестала, даже, кажись, еще больше слез лилось... Гришу не пускали даже дом свой попроведать, а приходила с досмотром его сестра. И будто бы сказала одной соседке, мол, те- перь Дарье не видать Гришу, как своих ушей. Прошло еще сколько-то времени, и вдруг заявляется к нам во двор Гришина мать и кричит у нас под окнами, чтобы соседи слы­ шали: «Ты что, змея подколодная, сделала?! Он не пьет, не ест, у него под глазами круги синие1 Это ты его присушила, лешак тя возьми! Ты извела мово сыночка дорогого!» Я вышла на крыльцо, плачу и говорю: «Видит бог, — говорю, — Ивановна, ничего я не делала. Женился — пусть живет. Я его лю­ била, и он меня любил. Но вы, — говорю, — увели его к невесте, как быка к корове, — так чего ж вы хотите?..» Покричала она, покричала и ушла. Через какое-то время, поздно вечером, приезжает на своей ма­ шине сам Гриша. Посмотрел свой дом, потом вышел на крыльцо и гляжу, ждет, когда я выйду во двор. Увидел меня, и машет, зайди, мол... Ну, я не удержалась, пошла. Как мы обняли друг друга, как залились оба слезами!.. Я, говорит, жену видеть не мо­ гу, об тебе только и думаю. Я, говорит, завтра рано в колхоз на уборочную уезжаю, проводи ты меня, пожалуйста... Поднялась я назавтра чуть свет, вышла на улицу, он подъехал, посадил меня в кабину, и мы поехали. Едем, а у обоих слезы на глазах, и никакие слова не йдут на ум. А уж доехали до окраины, до последней трамвайной остановки, где мне нужно выходить, на первом же трамвае я должна ехать на работу. «Гриша, — говорю, — мне ничего от тебя не нужно, только об одном прошу. Приходи ко мне один раз в год, не пей, не ешь у меня, а постои пять ми­ нут, я на тебя посмотрю, и всё. И уходи». Он говорит: «Ца что ты, что ты! Я буду к тебе приезжать не один раз!» «Нет, — говорю, — не будешь ты ко мне ездить часто. Тебе родня не даст, а ты такой послушный...» Попрощались мы. Он хлопнул дверцей и уехал. . Осень прошла, я его не вижу, не знаю даже, приехал ли с уборочной, нет ли. А где он работал, я знала, гараж ихнии знала И вот сил нет, хочу его видеть. Сажусь на трамваи и еду к «ему на свидание. Хожу недалеко от гаража, жду: может, выйдет или ВЫО дин ^р аГ Г и р аид а, гляжу: вышел, направился к остановке. Я прячусь за деревьями, за киосками... Так и ездила к нему, но ни разу не подошла. Я же¡ему^тогда еще, давно, сказала: женился — живи, я вам мешать не буду. Так прошло лет пять с тех пор, как он женился. Иду я как-то мимо колхозного рынка и вижу: стоит его машина, и он сам возле нее с кем-то разговаривает. Я остановилась невдалеке и долго на него смотрела. Но так и не подошла: боялась, что не выдержу, разревусь.