Сибирские Огни № 008 - 1991

ся к одному из них, Павлу Емелину, охраннику Лели, что-то бы« стро оказал ему на ухо. Тот дернулся, ошалело захлопал глазами, а Юродивый, не оглядываясь, пересек площадь и скрылся в пар­ ке, в сумраке меж тополей. 5 Девушка, которую встретил Юродивый возле храма, шла бы­ стро, то и дело оскальзывалась на мокром тротуаре, испуганно взмахивала руками, похожая издали на птицу, которая пыталась взлететь. За верхушками тополей остался храм. Теплые маковки охолодали, а скоро и совсем загинули в темь. Но тихое потрески­ вание свечей, колебание тоненьких огоньков, их алые отблески на золоте иконостаса и сладкое, до слез, умиротворение, которое сни­ сходило из самой середины просторного купола, — все это девуш­ ка уносила с собой. Там, в храме, среди многих людей она была равной. И равными признавала всех, кто стоял _ рядом, готовая поделиться своим умиротворением, зная, что пойдет оно на благо и утешение. Когда грязная старуха в рваном бушлате придвину­ лась к девушке и опустилась на колени, а после молитвы не смог­ ла разогнуться и встать, девушка помогла ей . подняться. После поцеловала в морщинистую щеку, усыпанную мелкими раскрыты­ ми чирьями, ощутила на губах влагу гноя и губ не вытерла. Сде­ лала это, не задумываясь, не примеряясь, потому что ей хотелось так сделать. Старуха отмахнула со лба давно немытую серо-беле­ сую прядь, заткнула ее под ушанку и подняла влажные, блеклые глаза, которые давно устали смотреть на белый свет. Но в ту ми­ нуту они ожили, чуть засияли потерянной и забытой голубизной. — Спаси тя Христос, дочка. — Закрыла лицо широкими, изра« ботанными руками и тихо, без единого звука, заплакала. Слезы незнакомой старухи, понимала девушка, сродни слезам ее собственным, потому как об одном они —г об успокоении боля­ щей души. А еще девушка повторяла, уйдя из храма, слова проповеди, услышанные сегодня, и слова легко поднимались из памяти, зву« чали, в отличии от скорых шагов, несуетно и внятно, как произ­ носил их отец Иоанн: — Можно нарядиться в любые одежды, можно слова выучить и обмануть словами, но вот любовью, направленной не на себя, а на ближнего, никогда не овладеешь с хитрыми помыслами, если нет к ней зова в душе твоей... «Господи, помоги, чтобы зов тот не умер у меня в душе, у меня, Соломен Русановой», — беззвучно, одними губами, выдох­ нула девушка, остановись на площадке перед старым цирком, где был теперь публичный дом. Круглую, вогнутую крышу здания застилали когда-то блестя­ щим железом, но то ли от времени, то ли от копоти оно стало черным. Поэтому казалось, что крыша смыкается с серым поло­ гом, а само здание становится тоньше и всасывается туда же, в воздушную накипь большого города. Над входом горел розовый свет, и надо было через него перейти, перешагнуть через желез­ ный порог, до блеска вышорканный сотнями ног, встретить всегда заспанный взгляд вышибалы Дюймовочки, стерпеть вольное похло­ пывание его ручищи и подниматься по лестнице вверх, в свой но­ мер, уже не Соломеей Русановой, а проституткой по кличке Руська.