Сибирские Огни № 008 - 1991

Главное, успели до больших холодов. Затопили печь, просуши­ ли дом и перетащили в него свои манатки, хотя крышу покрыть так и не успели — только стропила поставили да слеги положи­ ли. Надо бы нарезать из дёрна круглых пластов и уложить их на обрешетку крыши, да где же нарежешь пластов, если земля уже схватилась морозом? Ладно. Собрали мы новоселье, созвали без малого всех дере­ венских жителей, выпили, углы нового дома спрыснули — всё как положено. Да только Степан мой как дорвался до водки, так и нахлестался до одурения. Вышли мужики на крыльцо покурить, подымить самосадом, он давай с ними задираться. Одного обма­ терил, другого толкнул, третьего ударил... Мужики его утихомири­ вать, а он — пуще. Тогда решили связать, но он вырвался, сцапал молоток и... А я ни о чем не знаю, я тут в деме с бабами сижу разговари­ ваю. Только слышим: закричал кто-то дурнинушкой. Выбежали мы на крыльцо — батюшки мои! Сосед наш весь в крови, голову ему мой дурак молотком пробил... Назавтра приехал из Шипунова, из сельсовета, участковый и забрал Степана. И опять ему дали три года... Опять я осталась одна, и трое у меня на руках, да все малень­ кие... Ну, колхоз, правда, выделил нам корову, соседи дали двух по­ росят, кур мы завели. Пошла я на работу — надо ведь на что-то жить, надо на хлеб зарабатывать, Дома Люда маленькая за нянь­ ку остается — это с двумя-то карапузами!.. Поплачу, поплачу, а куда денешься? Приходится оставлять. Работу мне дали такую — выхаживать больных овец. На фер­ ме была большая отара, и больных овец отбирали в отдельную кошару, в изолятор. Я им задам сена, отрубей, воды налью в ко­ лоду и скорее-скорее домой к ребятишкам — как они там, бедные?.. Много овец в изоляторе подыхало, я их, дохлых, вывозила сперва на телеге, а потом, когда снег выпал, на санях в лес, в око­ лок. А тут случилась ревизия, стали овец пересчитывать. Подхо­ дит ко мне управляющий и говорит: «Вот, Мурова, акт, ты его подпиши. Что у нас большой падёж овечек и что их надо спи­ сать». Чего ж не подписать, думаю, если так оно и есть, если ов­ цы на самом деле дохнут, как мухи. Подписала. Ревизоры уехали, всё опять пошло своим чередом. Работаю, кормлю овец, дохлых увожу в лес... Вдруг приносят мне повестку, где предписано явиться в суд в качестве обвиняемой... Читаю и ничего понять не могу: за что же меня?.. А на суд надо ехать, ближний свет, в районный центр за шесть­ десят километров, за день никак не обернешься — с кем детишек оставить?.. Но упросила соседку бабу Клаву доглядеть за ними, она со­ гласилась. Кое-как, на попутных, добралась до Каргатки, прихожу в суд, а там уж управляющий фермой Носков и зоотехник Баева. На меня они не глядят, будто не видят или не узнают. Я прохожу к судье и заседателям и спрашиваю, что это за повестка и в чем я обвиняюсь. Мне объясняют: так и так, мол, большой падёж овец. Тогда я им говорю: «Уж вы меня, пожалуйста, судите в первую очередь, а то у меня дома оставлены малые дети. Д а не посадите,