Сибирские Огни № 008 - 1991

анекдоты рассказываю. А один раз подбила девчат, человек во­ семь, за морковкой в колхозный огород. А огород этот был на бе­ регу речки, земля там добрая, полив удобный, вот и наросла мор­ ковка крупная да сладкая. Ну огород, конечно, охранялся сторо­ жем, шалаш там у него стоял. Потому решили мы красться с другого конца, из кустов. В кустах темнотища, тропинку едва вид­ но. Девчата говорят: «Дашутка, ты иди первая, а мы уж за то­ бой...» Ну, думаю, я вас сейчас поведу... Идем тихо, крадемся... Я остановилась и шепчу: «Ой, девки, там кто-то стоит...» Они — бе­ жать. А я хохочу, сил нет. Они вернулись и говорят: «Да ну тебя, ты нас только пугаешь. Мы лучше одни пойдем, а ты сиди здесь, жди нас». Только они отошли, я, быстро-быстро, по нашему огоро­ ду в дом, .надеваю свою белую кофту, хватаю белый платок и бе­ гом на ту самую тропку в кустах. Слышу — идут назад. Я обер­ нула платком руки, подняла их вверх, выступила из кустов, вся белая, высокая, и кланяюсь поперек тропки. Девки мои как за­ кричат, и — кто куда, всю морковку побросали. А я от смеха аж присела. Но шум этот услыхал дед Сергей, сторож, и, слышу, топает. «Хто здесь?» — спрашивает громко. Я опять подымаюсь и кланяюсь перед ним поперек тропинки. «Но, язви тя!.. — бормочет он. — Хто ж это?.. Лешак, ли чё ли... Мати пресвятая богородица!» -— А сам пятится, пятится, повернул да дуй не стой, только кусты шумят. Прохохоталась я и скорее, скорее — домой, скинула всё белое, села на скамейку и жду. Идут мои подруженьки и, слышу, говорят меж собой: «Вот она!.. Да она это была — кто ж еще!..» А я как ни в чем не бывало: «Где же вы, черти, пропали? Я вас ждала, ждала да и пошла домой...» «Не притворяйся, Дашка, — говорят. — Это ты нас опять до смерти напужала...» «Да вы что! — гово­ рю. — Морковки объелись?..» А сама как вспомню и их, и деда Сергея, так всё нутро трясется: смех раздирает. Ну а Степан каждый вечер приходит к нам с гармошкой, весе­ лит всех музыкой, а потом мы остаемся с ним вдвоем на лавочке. Я чувствую, что начинаю его любить. Мы с ним целуемся, хотя, честно сказать, всё это меня как-то пугало... Так прошел мой отпуск, и пора уже было собираться в город... И вот как-то вечером Степан сделался такой серьезный и спра­ шивает: «Даша, пойдешь за меня замуж?» Я говорю: «Нет...» А у самой сердце замирает. И не могу себя понять. Вроде и люблю его, а в то же время тревожно как-то на душе... какое-то вроде предчувствие нехорошее... Ах, если б я тогда послушалась его, этого предчувствия!.. Отец Степана работал вместе с моей матерью на ферме. Вот он ей и говорит: «Готовься, Полина, ко мне в сватьи...» Мать так и обмерла. В деревне их, Муровых, все знали как баламутов и драчунов... Пришла мама с работы и говорит: «Ну и нашла ты себе жени­ ха!..» И стала уговаривать, чтоб я, не мешкая, собиралась в город. Но тут же и призналась, что отпускать ей меня жалко, что сердце у нее обо мне изболелось: как я там, в городе, одна, без мамы, без сестер?.. А родители Степана решили женить его непременно до армии: боялись, что он где-нибудь что-нибудь натворит. А так, мол, будет всегда при жене, при семье, оно и спокойнее.