Сибирские Огни № 008 - 1991

правились на работу в третью смену. Улицы после автобусов сов­ сем опустели, словно навсегда вымерли. Юродивый, поворачиваясь спиной к ветру, тащился по цент­ ральной площади, шлепая босыми ногами по снежной каше, за­ крывал лицо ладонями и не ведал, куда идет. Ему просто надо было идти. В нем еще оставался неясный зов, связанный с жен­ скими глазами, и Юродивый не останавливался ни на минуту, кружил и кружил по городу, озирая улицы ничего не видящими глазами. Иногда, словно спохватываясь, начинал бормотать сип­ лым голосом: — Осталось немного. Она, а где она? Я дойду... Встанет, а кровью не спасешься... Грядет, грядет... — Вдруг он начинал хохо­ тать и сматывал на указательный палец бороду, обрывал смех и выдирал клочья волос, морщась от боли. Приговаривал: — Так, так, так! И будет, будет, будет! Прохожие, когда они еще были на улицах, не шарахались от него, как раньше, а просто проходили мимо, равнодушно скользя по нему взглядами и не сбиваясь с торопливого шага. Им не было никакого дела до странного мужика с растрепанной бородой и крестом на шее. Мало ли чудаков бродит! Да и некогда смот­ реть по сторонам и различать лица встречных, когда одолели собственные заботы. Юродивый проходил по городу незамеченным. Уже в потемках оказался он на центральной площади. Добрел до постамента с чугунной плитой «Декларации...», прижался к хо­ лодному и мокрому мрамору, прислонил ухо, словно хотел услы­ шать — что там, внутри камня? Но камень, как и положено, был безмолвен. Юродивый передернулся от озноба и полез на поста­ мент. Руки соскользнули, он оборвался и упал на асфальт. Но тут же вскочил и, сопя от натуги, полез снова. Вскарабкался, придви­ нулся к чугунной плите и уперся в нее лбом. Пальцы его быстро ощупывали буквы, выбитые на металле, и составленные из них слова. Юродивый присел на корточки, оскалился и занялся беспо­ лезным делом — голыми руками пытался отковырнуть буквы. Злился, видя, что ничего не получается, вскрикивал, когда пальцы соскальзывали, и в конце концов, отчаявшись, стал бить по чугун­ ной плите кулаком. Раскровянил козонки, отсушил руку и все равно хлестал, не чувствуя боли, по неподатливому железу. В это время выпала из серого полога клювастая птица. Ку­ выркнулась через голову и развела над городом черные крылья. Но ручейки света не потекли к ней. Крыши домов непроницаемо чернели, ни одна из них не озарилась. Птица, распушив крылья, закружила быстрее. Вплотную припадала к крышам, сбивала в иных местах и роняла на землю антенны, взлетала и опять опуска­ лась вниз. Напрасно. Чистого света в городе не осталось. Птица лязгнула клювом, скользнула к центральной площади и сверху, прилизанная ветром, сложив крылья, рухнула, как кирпич, на Юродивого. От удара и внезапной тяжести тот распластался на холодном мраморе, закричал, по-детски пронзительно, и попытался руками прикрыть голову. Елозил, извивался и никак не мог вы­ рваться из цепких когтей. А птица, воткнув ему когти в сухие пле­ чи, до кости разрывая живую плоть, долбила клювом по голове и зло урчала от запаха парной крови. Она хотела добить его насмерть. И, наверное, добила бы, если бы рука Юродивого случайно не зацепила черные перья на груди птицы. Ухватив, он стал выдирать