Сибирские Огни № 007 - 1991

самый широкий читательский резонанс. За одну из таких «фронто­ вых былей», являвшуюся фактически главами «Это мы, господи!», автору была присуждена специальная денежная премия. В 60-е годы Константина Дмитриевича все чаще атаковали не­ дуги. Именно ухудшающимся самочувствием вызывались его по­ ездки на Кавказ и в другие, благоприятные в климатическом отно­ шении, регионы. Этот мотив был решающим в выборе, пожалуй, всех адресов за пределами Литвы, с которой за годы военной и послевоенной жизни он связал себя узами тесной дружбы с-десят­ ками горожан и хуторян. Он непринужденно общался с ними в по­ ездках по республике, знал их жизнь и писал о ней так же честно и впечатляюще. «Дерзаю подарить тебе «Одним дыханием» — повесть о Литве послевоенной, дружбе наших народов», — такая надпись значится на титульном листе этой книги, подаренной мне вскоре после изда­ ния ее в 1962 году. Тут же пометка, дополняющая автограф: «Вполне может статься, что удалюсь от героев повествования. Врачи, брат, побуждают снова и снова...» Впервые о возможном переезде Константин Дмитриевич пи­ сал еще в августе 1959 года: «...Между прочим, меня зовут в «Неву» замом главного редак­ тора. Но тяжело заболела жена. Страшно, брат. Кажется, рак. Квартиру в Ленинграде добыть трудно, но один бы я мог пробить­ ся годик, потом получил бы жилье, но как бросить теперь семью на этот срок! Плохо и жалко... Настроение скверное, сборник застопорился... Но надо жить и исполнять обязанности». «06.03.62. ...Знай, друже, бытие мое прежнее. Намереваюсь перебраться... Есть разговоры об открытии в одной из областей отделения Союза писателей. Я согласился». Несколько позже: «Наверное, ты уже дома. Твое письмо застало нас с женой за пятнадцать минут до отхода поезда, — мы ездили в Новгород на предмет «принюхивания» к нему. Отрадного мало. Решение о переезде висит в воздухе». Или вот такие вариации (тоже из писем): «...недолго жил у истоков», «...мы и не могли встретиться: приехал только что из да­ лека, где некогда был рожден». Это тяготение в «округу детства» особенно ощутимо было в по­ ру создания Воробьевым повестей «Почем в Ракитном радости» и «Друг мой Момич» (в сокращенном варианте «Тетка Егориха»), тем не менее ни тогда, ни после ему не суждено было окончатель­ но расстаться с Прибалтикой. Что же касается наших дружеских взаимоотношений, то они, несмотря на мой отъезд к новому месту службы, стали особенно сердечными. Константин Дмитриевич бук­ вально требовал «откровений без утайки» и сам подавал пример доверительности, был щедр на добрые советы мне, очень схожие с отеческими наставлениями героя повести «...И всему роду тво­ ему» Родиона Сыромукова своему сыну Дениске. Вот только неко­ торые из подтверждений, тому. Пожалуй, излишне здесь приводить развернутые разборы моих -стихов (я присылал их по его настоянию). Важнее оттенить то, что разборы эти были, по существу, поводом для поучительных размышлений о литературном творчестве.