Сибирские Огни № 007 - 1991

«06.08.60. Друг мой! ...Следуя твоему внушению и подчиняясь настойчивому зову обстоятельств (дремучее безденежье), я написал специально для «Стража» штуку, которую смиренно и трепетно повергаю на суд твой. Мне отлично ясны все недостатки и достоинства этой вещи, но главным ее качеством является то, что это ЬЫЛЬ. никаким другим размером, никакой нюансовкой и никакими другими «неж­ ными» приемами нельзя, по-моему, рассказать об этом иначе, чем я рассказал... Обнимаю тебя... К- Воробьев». «26.02.61. Дорогой Михаил! Что, брате, приумолк? Как жив-здоров и что видно и слышно в твоих морских просторах?.. _ , Я кажется, говорил тебе, что покинул службу в газете... опгп. сижу над «Дорогой». Пишу вторую часть — война и прочие рат» иые дела. В августе обязался сдать в издательство и боюсь, что не успею СНе ленись, душа моя, пиши. Обнимаю тебя. К. Воробьев». «20.05.61. Дорогой моряк, привет! Письмо твое было получено своевременно — т. е. 3 мая. Но написать тебе ответное я все собирался «завтра». Так что, прости. Куда там, к черту, я могу приехать. Не двинуться с места, пока на шее жернов, именуемый «Серебряной дорогой»... Пиши. Твой К. Воробьев». В одном из писем 1961 года Константин Дмитриевич сообщил о завершении работы над фронтовой повестью «Крик». Он назвал ее «военно-лирической и любовно-патриотической», а еще — «пи­ санной кровью». Об этой же вещи с горячностью было сказано им: «Честно правду пишу; и критики, надеюсь, подтвердят это. Вот только бы опубликовать...» Повесть увидела свет в одном из номеров «Невы» (1962) и действительно вызвала отклики рецензентов. Только, вопреки ожи­ даниям, преимущественно негативные. «Превратно истолковали мой «Крик» в некоторых изданиях», — узнал я от Константина Дмит­ риевича, а следом убедился в этом, прочитав в одном из военных журналов разбор ее в литературных заметках «О гуманизме под­ линном и мнимом». Впрочем, остро драматическая повесть о событиях нескольких дней начального периода войны автором заметок, по существу, не анализировалась. Разбор ее сводился к рассуждению о некоей кон­ цепции, согласно которой писатель якобы тенденциозно отдает все свои симпатии рядовому труженику воины, обделяя при этом своим расположением старших по воинским званиям, должностному по­ ложению и прочее. В качестве иллюстрации такой тенденциозности в заметках упоминалось о майоре Калаче. Этот командир батальона, следо­ вавшего от Мытищ на фронт в район Волоколамска, «был малень­ кий и кривоногий и, наверное, поэтому носил непомерно длинную шинель» Не выглядел он безупречным в глазах подчиненных и 6 некоторых бытовых ситуациях, что, конечно же, не соответство-