Сибирские Огни № 007 - 1991

люционную интеллигенцию с ее чувством вины перед народом, а у ее лучших представителей — готовностью служить ему в качестве врачей, учителей и т. п. И до сих пор одна из самых популярных тем радио- и телевизионных бесед — это кого можно считать ин­ теллигентным человеком, и опять-таки эталоном при этом высту­ пает дореволюционный русский интеллигент. С. Н. Булгаков реши­ тельно не согласен, с подобными оценками. Он доказывает, что русская интеллигенция, это детище преобразований Петра I, — яв­ ление, невиданное в истории. У всех народов интеллигенция — это «сливки» народа, носительница национальной идеи, разума и воли народа. В России же интеллигенция (к ней относились не Пушкин, Гоголь или Достоевский, а последователи Радищева, декабристов, Герцена, Белинского, Чернышевского и Добролюбова^ была сло­ ем, оторванным от народа и воспитанным на чуждой, пришедшей с Запада культуре. Ее всегда отличали оппозиционность царскому правительству (или хотя бы сочувствие разрушителям государ­ ства), атеизм и космополитизм. Даже когда она воодушевлялась идеей служения народу и шла в деревню, чтобы открывать там школы и библиотеки, больницы и аптеки, ее работа была не столь­ ко созидательной сколько разрушительной. Интеллигенция несла в среду православно мыслящего крестьянина атеизм и материализм и, думая просветить народ, на деле подрывала его мировоззренче­ ские устои. Это прекрасно показал, например, в своих очерках о народной школе Глеб Успенский более ста лет назад (а он знал дело не понаслышке). Он сам признавался, что долго не понимал, почему старики-крестьяне не принимали новую земскую школу, где детей учат химии и способам приготовления компостов из на­ воза, т. е. тому, что поможет поднять благосостояние деревни. Нет, старики утверждали, что неизмеримо лучше была ^ старая школа, где отставной солдат за медные пятаки учил детей читать по сло­ гам по Псалтири. И лишь с годами писатель понял, что правы были неграмотные старики, а не высокообразованные либералы- земцы. Да, земская школа помогала поставить сельскохозяйствен­ ное производство на научную основу, и окончивший ее крестьян­ ский сын выбивался в люди, затем нанимал в батраки своего не учившегося сверстника и драл с него три шкуры, ибо ничему, что способствовало бы его собственному очеловечению, не был обучен (такое положение по сей день сохраняется и в советской школе). А в старой школе учили читать псалмы, где говорилось о необхо­ димости жить по законам доброты и милосердия. Безбожная ин­ теллигенция подрывала в народе православную веру и не могла дать ему взамен ничего созидательного, а тем самым и разбудила силы разрушения, которые потом, в годы революции, смахнули, как пушинку, все нравственные преграды и обусловили необычай­ но жесткий характер последовавших гражданской войны и сменяв^- ших одну другой волн репрессий (ударив прежде всего по самой интеллигенции). Русская интеллигенция в качестве идеала взяла (на западноевропейский манер) героя, который посвящает жизнь преодолению внешних препятствий (борьбе за социальное пере­ устройство общества, индивидуальному террору и пр.) и в то же время мало озабочен собственным духовным устремлением. Народ­ ный же русский идеал — это святой подвижник, который понима­ ет, что одухотворяет жизнь любовь, а не ненависть, что воздей­ ствовать на других можно лишь силой личного примера, что не­ сравненно легче метать бомбы, совершать террористические акты, изменять общественное устройство, чем избавляться от собствен­ ных пороков и слабостей, облагораживать, одухотворять самого