Сибирские Огни № 007 - 1991

— Человечество, — рек четкий льдистый голос, — лишь пылинка разума, который не может быть вопло­ щен ни в человеке, ни в каком-либо другом существе. — Но разум... — Блэйк не стал доканчивать фра­ зы. Какой смысл втолковывать иную точку зрения этому странному, абсолютно потустороннему собесед­ нику? Ведь это не человек, а лишь бесплотная мысли­ тельная субстанция, настроенная в отношении всего живого столь же предосудительно, насколько любое существо из плоти и крови может быть настроено про­ тив ее собственной запредельной среды. Утратив связь с осязаемым миром, представляя его так же смутно, как взрослый человек припоминает пору сво­ его младенчества, мозг Теодора Робертса существовал теперь в плоской одномерной среде. Пусть компакт­ ной и чутко на все реагирующей, но такой, в которой не происходит ничего, что выходило бы за рамки ин­ теллектуального экзерсиса. — Вы что-то сказали или хотели сказать? — Я хочу сказать, — продолжил свою мысль Блэйк, — что ваши слова насчет... — Зги слова я произношу, — перебил собеседни­ ка мозг Теодора Робертса, — поскольку знаю, что сейчас, должно быть, вы очень утомлены и близки к смятению. И так как вы часть меня... — Этого про меня сказать нельзя, — возразил Блэйк. — Ваш ум был мне дарован два столетия назад. С той поры произошли изменения. Теперь его нельзя назвать вашим. — Но мне казалось... — Я знаю. Спасибо вам за это. И тем не менее. Я стою на своих ногах, живу своей жизнью. Иного быть не может. Над моим созданием потрудилось множе­ ство людей, и если я сейчас начну выносить персо­ нальную благодарность каждому: вам, затем биоло­ гам, сделавшим биокопию, технологам, что изготови­ ли скелет, мышцы и сухожилия... Воцарилась неловкая пауза. Блэйк поспешил ее заполнить: — Простите меня. Я зря, наверное, высказал вам все это. Прошу вас, не обижайтесь. — Я вовсе не держу на вас обиды, — отозвался ум Теодора Робертса. — Напротив, я отблагодарен. Мне не нужно более беспокоиться и с тревогой думать, не пошли ли вам во вред мои комплексы и предубежде­ ния. Однако я позволил себе излишне долго говорить