Сибирские Огни № 006 - 1991

— Не сметь называть меня сыном, Иуда! Не сметь, не сметь! Он задыхался. И, чтобы ему стало легче дышать, опрокинул стол. ...Стол они поставили и опять сели за него. — Все-таки не смеешь бить отца. — Налей мне стакан, — сказал сын. — Полный! — Ого! А ты выдержишь? — спросил отец стран­ ным, каркающим голосом. Сын воззрился на отца: глаза запавшие, лоб пока­ тый. Навис хищный носище. «Стервятник! А вообра­ зи себе такого с автоматом. И — простили?! — недо­ умевал Жогин. — Я себе жизнь искорежил от брез­ гливости к нему». (Пить он не стал.) — Почему тебя не пристрелили тогда? — Я, сынок, по женской части шуровал, а чтобы стрелять... И комендант тоже был вполне приличный немец. Ганс Клейн — что значит «маленький», а на самом деле не мужчина — статуй. И всегда при нем были девочки. Слышал о немецких овчарках? Так да­ же француженка была, возил как-то. Шарман! А по­ лячки... — Сволочи вы! — Именно так, ты меня верно понял. Но была ве­ ликая война стран и народов, а мы — я, Клейн (его убили), овчарки, мы все малые песчинки под колеса­ ми. Вот и оскоромился. Прости меня, труса... Папахен каялся, а в глазах светилась усмешка, Жогин приметил ее. ...Когда отец ушел, Петр успокаивал Жогина. То­ му было стыдно: уши горели. — Мой отец сволочь! — Не ты его выбирал, мама выбрала. Значит, на­ шла и хорошее. — Мы с ним убили маму. — Кто мог ждать родильную горячку? И легкая сухая рука брата погладила Жогина. Тот дернул плечом. — Отстань! Чего я тебе! — Да брось ты, — просил его Петр. — Ты меня презирать должен. — Ну, чего ты себя грызешь? Сам? Тяжело с то­ бой. Но очень нужен ты нам — мне. и отцу, Надежде. Генка, вон, побаивается тебя.