Сибирские Огни № 006 - 1991
Или невнимательности к другим. Тогда ты или холод ный эгоист, или дурак. Петр не был ни тем, ни дру гим. Может, он побаивался Генки?.. Нет, скорее, если судить по взгляду, жестам, голосу, самому разговору, он жалел его. А за что? Этот «художник», малюющий вывески и плакаты и уже лет пятнадцать безнадежно мечтав ший дать картину на городскую выставку, был здо ров, как лошадь. Бицепсы для человека, работающего легкой кистью, а не молотом, он имел потрясающие. И развивал их далее, по утрам выжимая двухпудо вые гири. ...Генка пил водку и кричал: — Мы, художники, все ощущаем не так, как вы. У нас иная мораль. Нехудожников, в частности токарей по металлу, он презирал. Петр и Генка сидели друг против друга. У Петра в стакане светился невыпитый портвейн. Генка же все подливал и подливал себе. Он выпивал, закусывал ко рочкой, протягивал руку и брал кусок ветчины или сыра. Затем опять отламывал корочку, солил ее и все это умудрялся делать, не отрывая взгляда от Петра. А тот чертил на клеенке спичкой фантастического зверя и помалкивал. ЗКогин смотрел на него, на его поджарую фигуру. И ухмылялся, прикрывая рот ла донью. Оба казались ему выжившими из ума стари ками, обоим было за тридцать лет. — Возьмут твою картину на выставку, — успока ивал Петр. — Ага, на осеннюю... (Генка уже лет пять гово рил о картине, которую он напишет для городской выставки. Она всех поразит, всех, так он уверял.) — Я и колорит продумал, и сюжет. Цвет глини сто-ржавый, суровый. За размером я не стану гнаться, большой формат мне не позволят дать,. Сволочи! За вистники... Дам пятьдесят на восемьдесят. Затем он бледнел и пристально глядел на Петра. С подозрением. При этом челюсть его выдвигалась впе ред, словно он собирался драться. Но Генка не дрался с Петром, а выпивал еще рюмочку. — Возьмут не возьмут, мне все равно. Поговорим о тебе. — Да о чем же говорить? — тревожился Петр.
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2