Сибирские Огни № 006 - 1991

искоренения и выглаживания) и обреклась на молча­ ние, на тление, на потайную жизнь, но заговорила в эмиграции после перенесенной катастрофы с необык­ новенным чувством и прозрением — что же было ес­ тественно: обратиться к ней и восполнить трагиче­ скую утрату или пренебречь? Не чужие люди и не чу­ жая дума, Россия и сейчас разбросана всюду, где ды­ шит ее дух. Ни внутри России, ни прежде — не вы- станывалось и не выпевалось никогда столько любви, тоски и веры, сколько у них, оторванных от ее мате­ ринского тела. Надо согласиться: в разлуке они обре­ ли ее больше, глубже, чище и кровней, чем мы здесь, где и черты ее от холодной и слепой близости стали стираться. Смысл известной поговорки разошелся на две стороны: «что имеем — не храним» (и не чув­ ствуем) — осталось с нами; «потерявши — плачем» — надрывным искуплением ушло с ними. Ан. Стреляный подслушал у «западных славян» лишь один мотив, которым, как «просвещенным» на­ ционализмом, он счел выгодным потыкать в нос наци­ онализму «непросвещенному», не найдя нужным скрывать, что «просвещение» для него — это торже­ ство идей, милых его сердцу. Мы же считали важнее и нужнее впитывать другое, то, что засушили на род­ ных просторах, но без чего нельзя возродиться в пол­ ноте любви, — уметь обнаружить в себе за сердцем, перегоняющим кровь, еще и иное сердце, непрекраща- ющимися толчками подвигающее к Родине, к ее не­ угасимому и спасительному теплу. Как у Ивана Иль­ ина: «Разве можно говорить о ней? Она — как живая тайна: ею можно жить, о ней можно вздыхать, ей можно молиться, и, не постигая ее, блюсти ее в себе; и благодарить Творца за это счастье; и молчать...» И только после этого страстного, чувственного призыва позволяется осторожно начать рассудку: «Но о дарах ее; о том, что она дала нам, что от­ крыла; о том, что делает нас русскими; о том, что есть душа нашей души; о своеобразии нашего духа и опыта; о том, что смутно чуют в нас и не осмыслива­ ют другие народы... об отражении в нас нашей Роди­ ны — да будет сказано в благоговении и тишине». И что же — не послушать, что будет сказано И. Ильиным о России, умеющим говорить о ней, как никто (еще И. Шмелев), не извне, не искательно, а