Сибирские Огни № 006 - 1991

— НУ вот и приняли крещение, — вынырнула откуда-то к нам Марья Евгеньевна, улыбаясь. — Всю дурь из вас выбили. А теперь за стол. Эрик, налей ребятам. Тот — буль-буль нам водяры в стаканы, закуску под нос — жрите. А мы все еще не можем отойти — по всему телу дрожь. Вывили. А закуска в рот не лезет. Ученый с артистом на диване делают вид, что мы их больше не интересуем. Понтуются, значит­ ся. О музыке, о поэзии гутарят. О коммунистическом воспитании. И еще о каком-то Ренессансе. О пахане, видно. Интеллигентные такие. Я одно ухо оттопырил, Лохматый другое. Пытаемся уловить, когда они снова нас буцкать начнут. Тут Марья Евгеньевна подсела к нам. — По делам или так? — закинула удочку. — Деньги хотели отдать, а их не оказалось, — дотронулся я до своего кармана. ' Бывает, — кивнула Марья Евгеньевна. — Нет сейчас, потом отдадите. Мы люди добрые. — Нам бы ксивоту нашу, — так это робко, по-фрайерски заик­ нулся я. А она: Не-е-е, соколики. Паспорта вы не получите. Считайте, что они у вас в отделе кадров, как трудовые книжки. Вон сколько их у меня, — шагнула она к серванту и открыла дверцу, показывая стопку паспортов. — А без них как учет вести? Социализм — это, прежде всего, учет, говорил Владимир Ильич. А вы — народ тер­ тый. Все норовите из коллектива выпорхнуть. И вам плевать на то, что индивидуальная деятельность и социализм несовместимы. А как нам тогда, скажите, быть с Карлом Марксом, с Лениным? — погнала она пургу. — Надеюсь, читали их работы? Ну, что же вы! — поняла Марья Евгеньевна, что мы ни в зуб ногой. — О чем же тогда с вами еще говорить, соколики? Читать надо классиков марк­ сизма-ленинизма. Эрик, выдай им справки взамен паспортов, — вышла она из-за стола. — И проводи посетителей. Бить больше не надо. Эрик чекухой — шлеп! шлеп! — и подает нам справки. — По полтиннику, — говорит. А у нас ни копья. Тогда он — хап у меня котлы с руки. Хоро­ шие котлы, на кристаллах. Это, значится, за справки. Я, конечно, ни слова. Бери, думаю, только сгинь. Меня колотило, как падлу. И у Лохматого зуб на зуб не попадал. Музыка... Поэзия... Во, крокодилы! До сих пор не верится, что живыми ушли. Сидим, значится, годами и думаем, что мы самые хитрые. А вышли на свободу — и в капкан угодили. Не-е-е, прой­ дет время, и люди с любовью будут вспоминать добрую старую уголовщину, где все было ясно и понятно. А тут что получается: идет по улице какая-нибудь шмара — то ли Софи Лорен, то ли еще кто, или олимпийский чемпион — грудь колесом, и не знаешь, то ли сразу доставать кошелек, то ли погодить малость. Ну и времена пошли! Ну, а с Марьей Евгеньевной, слышь ты, через год я снова встретился. Но уже один. Лохматого раньше повязали. Берут это, значится, меня с пересылки с вещами — и в воронок. Я дыб из своего боксика в щелку — ба! — Марья Евгеньевна. Как боярыню, под белы руки ее — и тоже в воронок. В соседний боксик. Ну, у меня и оборвалось все внутри. Стучу ей в стенку: — Это я, Саня Витебский!