Сибирские Огни № 006 - 1991

карту из кармана — и все шито-крыто. Если с подсказки наблюда­ тельных Светочки или Володи-Спутника Виля-Аккордеон обнару­ живал обман, долго не церемонился: хватал уличенного за волосы или за пионерский галстук, если это был Тюня, прижимал его ли­ цом к столу и ребром ладони бил по шее, приговаривая: — На тебе! На тебе, сука! Чтобы знал, как в следующий раз мухлевать. Еще Тит Ливий в свое время говорил, что это наиболь­ шее из зол. А всякое зло должно быть наказуемо. Понял, ты? А Сальвиан Марсельский, живший при императоре Валентиниане, указывал, что мухлевать — это то же самое, что оправляться в лицо человеку. Убитый такими именами больше, чем физической расправой, ви­ новник уже не пытался вырваться из рук Вили-Аккордеона и по­ корно сносил его удары, а потом, отпущенный им, долго еще не мог прийти в себя, пытался понять, кто такие Тит Ливий и Саль- виан Марсельский. И другие игроки, для острастки которых, собственно, и прово­ дилась эта экзекуция, тоже после нее были не в себе — а вдруг сейчас кого-то из них Виля-Аккордеон следом начнет волтузить. Но проходила минута, другая — и они снова возвращались в себя, будто ничего и не было. Но теперь уже не мухлевали, предоставив это делать одному Виле-Аккордеону. Будь на его месте кто-то другой, они непременно бы его в порошок измололи. Но Аккорде­ она — нельзя. Бывали они с ним на одной зоне и помнили, каким авторитетом он там пользовался. Попробуй такого тронь! Потом хоть с прошлым завязывай и становись на правильный путь. Рас­ считается — к бабке не ходи. У его Светочки общаковые деньги хранятся. Кто только в их доме не бывает — и Парус, и Степа- вырвиглаз, и Мерин. Вся блатата. Весь генералитет. А они что — рядовые. Да и вообще — субординацию надо соблюдать. Иначе, что же получится, если они Вилю-Аккордеона не станут призна­ вать, а их — всякие там Зяблики, Пузыри и прочие. Так ведь и государство развалится — бей тогда морду, кому хочешь, как в детстве. Ах, как они дубасили Вилю, когда он еще не был Аккор­ деоном, а был маменькиным сынком и примерным пионером! — Я против приема Тюнина в пионеры! — кричал когда-то Ви­ дя на классном собрании. — Он хулиган! И Тюню не приняли. «А может, из-за этого, — смеялись овраж­ ники по пьянке, —- у него вся жизнь кувырком пошла. А приняли бы, глядишь, теперь каким-нибудь секретарем был, нашими бы судьбами вершил. Хотя и сейчас ништяк — единственный пионер в овраге». А в детстве им хотел быть Виля. Чтобы, когда речь заходила о пионерской организации страны, подразумевали его одного и ни­ кого больше. Вильгельм Придорогин — это пионерская организа­ ция страны. Пионерская организация страны — это Вильгельм Придорогин. Потому что его мама была певичкой в хоре оперного театра, а у его сверстников — уборщицы, посудомойки. Его сверст­ ники, кроме оврага, ничего не видели, а он бывал с матерью в те­ атре, сидел на коленях у знаменитых артистов. И его отец был ар­ тистом. Правда, он никогда в жизни не видел его, но мать на па­ тефоне проигрывала его голос — то ли тенор, то ли бас. А отцы сверстников только и знали, что материться. Так кто же, спраши­ вается, больше имел права быть пионером, он или такие, как Тю­ ня? Конечно же, он — самый лучший, о чем ему всегда говорила мать, когда была еще жива. Для нее он, конечно же, был самым лучшим, а в школе и на улице его таковым не признавали, чему