Сибирские Огни № 006 - 1991

в нем, живут сейчас, но придет время, и они окажутся в вашем мире. Будут ходить на демонстрацию, вступят в партию. И усло­ вия жизни у них будут иные. А из-за того, что в том и другом ми­ ре не могут все одновременно умереть, чтобы сразу поменяться местами, параллельные миры смешиваются и отсюда возникает преступность, непонимание друг друга. Участковый Березкин слушал Вилю-Аккордеона и чувствовал себя неловко под гнетом его начитанности. «Оно и понятно, — ду­ мал он. — Народ нонче пошел башковитый». Березкин на этом участке работал недавно. И поэтому не знал ни имени, ни фамилии Вили-Аккордеона. Ни кем он работает. А спросить стеснялся. Да и что спрашивать, когда и так виден был человек. Если кузнец Ермолкин нет-нет да буянил с аванса или с получки, когда у него в двух шагах от дома вытаскивали у пья­ ного деньги, а учитель-пенсионер Калюжный, занимаясь зарядкой, бегал по оврагу в одних трусах, смущая своим дряблым телом прохожих, то Виля-Аккордеон ни в чем подобном замечен не был и от одного этого в глазах участкового стоял ступенькой выше ос­ тальных овражных жителей. Тем более, что его корректность и обходительность по отношению к сожителям по Шанхаю и другие душевные качества давно уже переросли узкие рамки оврага и требовали себе иных пространств и иной публики. — Куешь? — спрашивал Виля вежливо при встрече кузнеца Ермолкина. — Кую, — отвечал тот, робея. — Ну, куй, куй. Все равно получишь... сам знаешь что, — хло­ пал его по плечу Виля-Аккордеон. Ермолкин хоть и знал, кто такой Виля-Аккордеон, но его внеш­ ний вид, как и на участкового Березкина, действовал гипнотизиру­ юще. В его представлении шляпа и галстук были неотъемлемыми атрибутами только одежды начальников и никого больше. А на­ чальство Ермолкин чтил и боялся больше, чем свою жену Матрену, которая охаживала его иногда голиком, гоняя пьяного по двору. Поэтому, поставь в огороде чучело в шляпе и при галстуке, о.н и к нему бы относился с почтением и робостью. Учитель-пенсионер Калюжный не был настолько пришиблен на­ чальством и на вопрос Вили-Аккордеона «Сеешь?» отвечал всегда смело и четко: — Отсеялись! — пенсионер, мол. Пора и урожай собирать. Но в последний раз и он оробел, когда Виля-Аккордеон неожи­ данно задал ему другой вопрос: — А скажи, — щелкнул он его в лоб, стоящего перед ним в одних трусах у своей калитки, — почему друзья Пушкина после его смерти не вызвали Дантеса на дуэль? A-а, не знаешь, — не получив ответа, загадочно улыбнулся Виля. — Ну, думай, думай. Ответишь правильно — получишь стольник. Не ответишь — запла­ тишь мне вдвойне. И учитель-пенсионер Калюжный задумался. И теперь всякий раз, когда Виля-Аккордеон проходил мимо его дома, он прятался от него, как ученик, не выучивший урок. Только через несколько месяцев нашел, наконец-то, Калюжный ответ Но об этом позже. Сначала чуть-чуть об обиженном жизнью большинстве овражных обитателей. Одни только освободились, другие готовились сесть, третьи, хоть и завязали, но если им на глаза попадалось что-то бесхозное или неучтенное, то с их легкой руки это бесхозное или неучтенное тут же приобретало хозяина. Тем более, что стратегическая обста