Сибирские Огни № 005 - 1991

Напротив, внешне-описательный перечень тех или других статей уничтожает самое главное, религию как организованную форму, и потому не только не достаточен, но и, взятый сам по себе, просто ложен. «Воскресение» Толстого есть описание Литургии, которым Толстой хотел доказать бессмысленность богослужения. Это ряд констатирований литургических действий, рассматриваемых со сто­ роны человеком, ничуть не понимающим их смысла или притворив­ шимся, что он не понимает. Но Толстой доказал, и очень наглядно, совсем не то, что подлежало доказательству: он привел к нелепо­ сти свое отношение к Церкви, которое есть последовательное отно­ шение к религии большинства наших современников. Толстой доказал, образно говоря, что неправильно рассуждать о Шекспире, описывая хотя бы с большою точностью черные точки и черточки на бумаге, представляющей текст его трагедий, но не видя ничего далее и даже не упоминая, что есть что-то далее. Бы­ ло бы нетрудно принять глумливый тон и издеваться над соотече­ ственниками Шекспира, столько веков восхваляющими его, тогда как он всего-навсего испортил белую бумагу, запачкав ее чернила­ ми. Но ясное дело, такой критик доказал бы лишь в лучшем слу­ чае свое невежество и свою глупость, а скорее — свою недобросо­ вестность к предмету изучения, свое нежелание вникнуть в дело и свою предвзятую враждебность и к Шекспиру, и к его почитате­ лям, которые утверждают, что черные точки и черточки — только условия творчества, а не суть, суть же совсем в другом, хотя это другое и не может быть воплощенным помимо этих черточек. Ис­ следователь-Шекспира, не зная ли языка, или не имея литератур­ ного развития и вкуса, может не дойти до этого другого, и к тако­ вой немощи его приходится отнестись терпеливо. Но во всяком случае было бы безумным говорить о нем как о знатоке Шекспира и считаться с его суждениями в этой области. А элементарная доб- • росовестность и, главное, доверие к человечеству должны бы за­ ставить его обратить внимание на свою духовную слепоту и при­ учить к смирению. Этот пример кажется бесспорным. А между тем, разве толстов­ ское описание обедни не вполне соответствует изложенному отно­ шению к Шекспиру? Мало того, разве оно не бесконечно губитель­ нее и недобросовестнее отношения к Шекспиру, поскольку затра­ гивает все человечество, заподозревает наиболее глубокие его чув­ ства и пытается подорвать наиболее необходимые жизненно убеж­ дения? Теперь далее, разве не то же делают бесчисленные истори­ ки религий, которые под видом беспристрастия глумятся над наи­ более заветным сокровищем человечества? Разве не подразумева­ ются в большинстве теорий религии, что все люди пошлые дураки и сплошные идиоты, причем впервые это разъяснено только авто­ ром настоящей теории? Сколь уважительнее к человечеству фана­ тизм, заставляющий считаться с другими как с равными себе и бороться во имя истины со всем тем, что покушается на нее или кажется покушающимся. V Раз нет познания религии, не может быть и оценки ее. Суще­ ствующие оценки нужно признать ложными, как суждения о том, чего судящий ничуть не знает. Прежде чем судить, нужно вслу­ шаться в религию и выслушать ее собственное о себе свидетель­ ство: пусть сама она скажет, чего хочет она, в чем полагает она